Памяти
жертв политических
репрессий.
Свобода... Мне она казалась близкой.
Но всё случилось как-то невпопад.
Пятнадцать лет без права переписки
и пять ещё - без въезда в Ленинград.
Пятнадцать лет... Без имени нашивка -
"сто сорок тысяч триста двадцать два".
Донос, как полагается - фальшивка.
Но "тройка" чрезвычайная едва
увидев обвинение такое
копаться будет - кто здесь виноват?
Врага народа крепкою рукою
забросили тотчас в колымский ад.
Пятнадцать лет назад дочурке было
всего четыре... Сколько ей теперь?
Она меня, наверно, позабыла
и вряд ли незнакомца пустит в дверь.
Пятнадцать лет... Ни строчки, ни посылки,
ни весточки... Уже прошла война.
На запад еду... К новой "пересылке".
Жива ли там ещё моя жена?
Уехали они из Ленинграда?
Не знаю... И откуда мне узнать?
Семь тысяч вёрст отсюда до Блокады.
Я семь веков не мог её обнять.
Пятнадцать лет... И пять ещё осталось
в провинции, далёкой от столиц.
Эх! Памяти бы мне щепотку, малость!
Мне только не забыть бы милых лиц!
Мне только бы потом не обознаться,
когда их в руки выплеснет вокзал.
Мне только б им двоим успеть признаться
и рассказать всё то, что не сказал
тогда... В тридцать седьмом... Успею, может,
оправиться в провинции от ран...
...Эх, кто бы знал, что скоро занеможет
и в марте окочурится тиран...
(12 октября 2019 г. 16.22. СПб)