Охота
Охота всей пуще неволи,
Веками тем славится Русь.
О ней расскажу вам без баек,
Поверьте, в чём честно клянусь.
Малец лет 13 от роду
У деда просил всё ружьё.
И дед, уважая породу,
Оружье доверил своё.
Внучек одолжил порох "Сокол" -
Тот дядя охотником слыл,
Что мерку особую надо,
О том он сказать позабыл.
Пацан дымной меркою деда,
Бездымный тот порох забил.
Положил двустволку, патроны,
Будильник, чтоб ночью будил.
Стоит на заре, озираясь,
И слушает в сумерках шум.
Сова прилетела мелькая,
Она отвлекала от дум.
И та до того надоела,
И кажется дичь гонит вон.
"Ну, серая, ты будешь первой",
Патроны в стволы вложил он.
Впервые дрожащей рукою
Приклад до плеча прижимал,
Прицелился в птицу под небом.
Крючки сразу оба нажал.
А дальше припомнить не может,
То ль гром, то ли взрыв прогремел.
Лежит на земле распростёртый,
И в сторону ствол отлетел.
Спасибо судьбе, что сработал
Безвредно тот огненный шар.
Ключица болела лишь долго,
Приняв многократный удар.
. . . . . . . . . . . .
Ещё повзрослев года на два,
По ягоды с девками шёл;
Чтоб выглядеть боле солидно,
У отчима ствол он нашёл.
В лесу под горою Маячной,
Над озером, что шло от куста,
Утки крутилися стайкой
Чуть - чуть в стороне, метрах в ста.
О боже, с каким вдохновеньем
Он полз средь коряг и сучков.
И сердце не билось, возможно,
Индеец лишь в джунглях так мог.
И всё же добрался до стайки,
(Сидела она на воде).
Приподнял он ствол, взял на мушку
И ждёт: пусть сплывутся хоть две.
Дрожат руки, ноги, а сердце
Готово всю грудь разорвать.
И вспомнил он мудрую притчу,
Как двух зайцев хотели поймать.
И сразу всё стало на место,
Ушла и от глаз пелена,
На мушку берёт что крупнее,
Пусть будет одна, но она.
И дробь словно градом, дорожкой
Легла через стайку под куст.
Подранки забились тревожно
Стрелять бы ещё, но ствол пуст.
О боже, патрон я не выну,
Чтоб быстро другим заменить.
А дичь и в камыш, да и в тину,
Старается дальше уплыть.
В итоге три выстрела сделал,
Плыву средь кувшинок к телам,
А плечи и руки в "веревках",
Пиявки скользят по ногам.
Уж после, как вылез на берег,
По телу противная дрожь.
И дно там никто ведь на мерял,
Никто не помог бы мне то ж.
Но как передать вам то счастье,
Когда паренёк подошёл
К девчонкам, что шли по лужайке,
С добычей, что там он нашёл.
. . . . . . . . . . . .
Потом, в приличные уж годы,
С друзьями зайца я гонял.
Борис, Володя и я с ними,
Дорога шла в Красный Урал.
И у села Карагашта,
Торчат два уха у куста.
То ли уши, то ли снег;
Мы подняли даже смех.
Поспорив сходу на сто грамм,
Стволы подняли быстро там.
И выстрел сделали шутя,
Но оказалось, что не зря.
Проехав сорок километров
И набродившись уже зря,
Уставшие довольно жутко,
Присели кушать мы у пня.
Ну, как охотник на привале,
Сюжет известный для людей.
Мы пили, ели там, курили,
Кто-то сказал: "Ещё налей".
Не помню, кто уж первый шикнул,
И пальцем ткнул легонько в бок.
Глядим: там заяц, ну на выстрел,
Сел своим задом на снежок.
Сидит, ну точно кошка в доме,
Глядит на нас, уши торчат.
Он, может, даже издевался,
В сторонке ружья ведь лежат.
Немая сцена, с полминуты;
Затем Борис прыжком к ружью.
Ох, лучше б он того не делал,
Не портил прелесть эту всю.
. . . . . . . . . . . .
А вот ещё курьёзный случай,
Поведал егерь мне Кривцов.
Собравшись группой в воскресенье,
Охотились на кабанов.
Урочище они знали отлично,
Дорожка там, где кабаны лежат.
Гонцов проинструктировал он лично,
А под деревьями уж номера стоят.
На бойком месте, у осины стройной,
Он спрятался в подножии куста.
Уж слышен шум по лесу беспокойный
И храп поднятого из лёжки кабана.
И вот оно, косматое отродье;
Стволы поднял, стрелять ведь не впервой,
Дуплетом выдал пули он спокойно,
Но прёт кабан, раздался дикий вой.
И патронташ ещё он не открыл,
Как зверь с клыками в метре уже был.
Кабан ушёл. А ему с "мамой" объясняли,
С осины стройной когда сняли.
. . . . . . . . . . . .
Охота, кто объяснит тот первобытный зов,
Что передался нам от дедов и отцов.
Нужды ведь нет, и время тратишь зря -
Живучи в нас привычки дикаря.