Карасев... он, ездит из Киева в Москву, из Москвы в Киев. Ночь дрочит в купейном вагоне. Готовясь к политическим шоу. Его скулы стучат вместе с подстаканником. Ночью покусывают клопы.
Считается, - что веско его слово, рядовому уху. Вместе с теми, кто говорят одновременно, - он высказывает жесткую позицию. Позер наших рубежей.
Одна из неваляшек.., стоящих на политическом стрельбище.
...Сегодня, мы слышим, он в Москве. Его палец поднят.
Вечером - он гостит на очередном, но уже дома в Киеве.
...Но где бы ни был Карасев - от города не зависит: то, что он лжет.
В Москве ли, в Киеве ли. На полустанке...
Один из позеров, Ганапольский, он тоже - поспорив до хрипоты, доползает домой. Полежав три минуты, сбрасывает плед, подключаясь к "Эху Москвы": с мешками под глазами - он так же лжет до синевы, уже на московский эфир... Будто, если он оставит столь утомительный политический спор, и брякнется на жену: мир не услышит его лжи, а волосатые уши полночных сосунов
старой заварки, будут лишены нужной информации.
"Эхо Москвы" не исчерпает ложь, это водохранилище лжи с турбинами по выработке. Вклад одного лжеца в общее дело не повлияет и на политический горизонт.
Когда вы спутаетесь с женой, дождитесь правды, этот разговор может быть утомительным, но под утро... станет откровенным, оставив ряд других.
© 12.10.