Памяти И. Д.
Прощался с морем в сентябре,
Собой владел в просторе синем.
Боль отозвалась не в ребре –
а посредине
грудь обхватила, словно жгут.
Он поспешил приблизить берег,
там все свои сидят и ждут,
а он потерян.
Был полон сил, ещё не стар.
И всё сбылось и всё досталось.
И можно дальше жить до ста,
не веря в старость…
Есть внук, и нет случайных жён,
и он отец смышлёной дочки.
Эгейским морем окружён,
Был счастлив очень.
Акрополем насыщен всласть,
скопленьем древности без грима.
И жизнь пока не прервалась,
как после Рима,
где Колизей неповторим,
неподдающийся столетьям,
где, говорят, познаешь Рим,
чтоб умереть в нём.
Париж увидишь – не умрёшь.
Там над волной, в дрожащем свете
Мальдивы, Мальта и Монтрё
не стоят смерти.
Она потом… А здесь вода,
но пусто дно, и небо комом,
и невозможно никогда
доплыть до дома.
Пополз к своим на берегу,
в тень солнца их, на свет их тени.
Назло удушью, как врагу,
истёр колени
о свой земной надёжный шар…
Не став для рыб закуской тухлой,
он, обречённый не дышать,
на берег рухнул.