Кто не знает- пусть не лает:
В стародавние лета
Русь была совсем иная –
Благодатна и свята:
Волки в елках, лисы в норах,
Хоть в бутик не заходи.
Рыба в реках и озерах.
Хочешь жрать, - иди уди.
А уж репа в самом деле
Удавалась хоть куда.
Вот ее одну и ели
Все голодные года.
Деток в хате было много
(благо – Интернета нет)
и за то любили Бога
что чума лишь раз в пять лет.
Да ходили табунами
По Руси богатыри.
Прокормить их, между нами,
трудно, прах их всех дери.
И хотя вражина лютый
Лез со всех концов земли
Но единственной валютой
были царские рубли.
Жил намного интересней,
Содержательней народ
А в деревнях пели песни
И водили хоровод.
И на печку бабка с дедкой
стлали враз по пять перин.
Мясо, правда, ели редко.
Но ведь в ем холестерин.
Жисть была совсем простая
И заместо всех машин
В море – рыбка золотая,
В речке – щука, в лампе – джин.
Колобок лежал на блюде
И железо ело ржу.
Про то время, добры люди
вам всю правду расскажу.
***
На неведомых дорожках
Как-то леший с бабкой Ёжкой
Куролесили немножко,
Дринкали вино.
И вовсю нечиста сила
В чаще леса их носила.
Что еще меж ними было
Толковать грешно.
Плодовита их порода,
И прошло чуть мене года
родила Яга урода, -
Ухи,- что лопух,
Тело хило, голос звонок
А заместо волосенок
Перышки и пух.
Рос ребенок в гуще леса,
но не раз из интереса
про него писала пресса
мол, растет мутант:
Голосок в четыре года –
что гудок у парохода
Йоперный диска'нт!
А прошло еще три лета
И пошел слушок по свету
Что припевки да куплеты
Все, что мы поем,
Так поет уродец гадкий,
Что не жалко шоколадки.
Стали звать его украдкой
«нашим соловьем»
А потом возникли слухи:
Мол, в своем развратном духе
Много девок лопоухих,
Сбившихся с пути
Этот тип неблагородный
Без согласья мамы родной
Приобщил к любви свободной,
Мать его итти!
Братья девок всем народом
Кто пешком, кто на подводах,
В лес пошли учить урода:
Был народ сердит.
Все вернулись с битой мордой.
С той поры он звался гордо:
Соловей-бандит.
И, особенно не споря
пообвыкли люди вскоре
к порожденью тьмы..
Ведь напасти и покруче
Зачастую массы мучат
Терпеливы мы.
Бают, что, ворча для вида,
Люди не были в обиде,
Их не мучил стресс.
И, погожею порою
Бабы часто чуть не строем
Перли в оный лес.
И шепталися украдкой,
Мол, поет разбойник сладко,
Хоть он вор и тать.
Бабки плакали, бывало.
Мексиканских сериалов
Мало им, видать.
А, бывало, после бани
Обсуждали все миряне
Монстрию свою.
Мол, когда б была эстрада
Нам и импортных не надо:
Круче, зуб даю!
Время шло, гремели грозы,
Падал желтый лист с березы,
Клевер рос для пчел.
И кому какое дело –
Много лет ли пролетело?
Кто бы их сочел?
……………..
Но народ вам скажет здраво:
Даже тех ломает слава
Кто во всем хорош
Медных труб дурная сила
Слишком много душ сгубила
Ни за медный грош.
Вот ушел из темной чащи,
Одеваться стал кричаще,
Гордый Соловей
На краю Большой дороги
строит царские чертоги
из больших ветвей.
Позабыл былые песни,
Ищет хит поинтересней
Стал совсем другой
Он завел агентов ловких,
Без подпевки-подтанцовки
К сцене ни ногой.
На лице тоска и скука.
И не ест, как люди, лука,
На глазах у всех.
А ко всем грехам привычным
Подхватил он заграничный
Мужеложский грех.
Баб уже из дому гонит,
И девчоночки не тронет –
Даже молодой
На ребят он пялит очи
Стал до мужиков охочей
Драной ПОП-звездой.
А потом и вовсе слухи
стали мутны, стра'нны глу'хи
И склонить к тем слухам ухо
не желаю я.
И не верю я кошмару:
Соловей нашел, мол, пару
и ему составил пару
богатырь Илья.
Я вам твердо заявляю:
слухам тем не доверяю!
(Есть слушок честней)
Да узрит имевший уши:
Соловей и наш Ильюша
бились, вкруг деревья руша,
к ряду десять дней.
И, повергнув лицедея,
притащил Илья злодея
в путах в Киев-град.
А уж князь Владимир вроде
похотлив был по природе
и, судачили в народе,
алчен на разврат.
Но умолкнем. Ни словечка!
Не держал у них я свечку.
Рад тому весьма.
Людям ведомо прекрасно:
про князей болтать опасно.
Сгинуть ни за что напрасно
дураков нема!
Этот Соловей-разбойник
больше тыщи лет покойник.
В сказках нету зла!
Я прошу вас, ради Бога:
Не судите, люди, строго!
Позабавил вас немного,-
вот и все дела.