Два черных глаза так чаруют под очками,
С улыбкой лживой намечают свою цель,
И я - одна, без мыслей, пропасть между нами;
Как бы паяц с мукою белой на лице.
Я - мим, Марсель Марсо, встав в позе странной,
Себе кричу я молча: «кто я здесь?»
Он - чёрный ворон, не под вечер будь помянут,
Услышать хочет "да", святую лесть..
Он должен знать про все пустые пересуды,
Про глупости, затёртых фотографий вязь,
И слепо доверяет этот ворон белогрудый
Кликушеству лишь городского воронья.
И вот, присев удобно в важном кресле,
Он клювом острым в сердце торкает меня.
Могла бы перья ему вырвать с треском,
Но это, треугольник Фрейда, - и я в нём одна..
Но, ворон, только лишь вчера,-
Лишил достоинства меня
Мужчина, там, где с ним была, одна...
Вот, скачет по столу и по комоду;
И будет ланч свой с моей кожи поедать.
Повсюду видит грех, он лжёт народу,
Чтоб чистоту своих идей всем показать.
Я раньше верила, наивно, в силу мысли,
И в мудрость судей тех, кто властью облечён,
Что совесть можно толковать в едином смысле,
Что собрались здесь те лишь, кто тщеславия лишён.
И, здесь, теперь, я говорю с вороной чёрной,
Кто слышит всех, но не имеет больше чувств,
Как стриж, над головой моей кружит упорно
Убрать его нет шансов, я сдаюсь.
Два чёрных палача укрыты за очками,
С улыбкой нарисованной, назвать готовы цель, -
И я - стою без мыслей, пропасть между нами,
Как бы паяц с мукою белой на лице.
Себе кажусь я странным клоуном из цирка,
И думаю: «Что мне здесь за дела?»
И он,(из ностальгии слеплен), злая птица,-
Он просто хочет слышать слово "да".
Вот так, присев устало в мягком кресле,
Он клювом грубо торкает меня.
Могла бы пропесочить его с треском,
Но лучше правды подыскать слова.
Да, Ворон, только день назад
Меня мужчина грубо пробудил:
Измазана в грязи; и не горит мой взгляд.
Фотография х. Усталость х. Костёр = гореть. Треугольник х. Комод х. Грех х. Ностальгия х.