— Слон? Какой слон? — сказал Седьмой Слепец.
Слон и шесть слепцов. Притча.
Я рождён быть слоном, что ножищами в небо уходит.
Где же здесь однозначность? —
Озябшие ручки слепцов
не достанут ни бивни, ни дерзко взметнувшийся хобот —
вдоль безоблачных молний, стремящихся в череп клевцом.
По плечу мне Земля — а она меня вряд ли удержит.
Я бреду по трясине размякших от жара камней —
безмятежную синь протаранил пылающий стержень,
чтоб войти и остаться, клубочком свернувшись, во мне.
Сколько б судеб-верёвочек-молний над миром ни вилось —
грянет гром бесконечный — к оградке прижавшись щекой
я застыну, открыт, и с лихвой мне вернут уязвимость
озорные ножи оборзевших в афганцев щенков.
Разольют мою кровь, что и гуще, и крепче медвежьей,
и поставят закуски на ящик, и употребят.
Значит время пришло позабыть неуклюжую нежность;-
значит лягу костьми — встану башней, хранящей тебя.