Высо́ко
«Кто любит, чтобы ему льстили, — стоит льстеца».
Уильям Шекспир.
В пустоте, от никчемности
Собственной лицо закадычно скрыв,
Возрождаясь в дремотной сплоченности
Всякой мысли, что радости взрыв.
Понимая себя как бесцветное.
Но вмещая в искусство рассветное.
Поминая заблудшее ясностью — что́
Оставаясь для слова опасностью-то́:
Игнорируешь знаки да признаки,
Сторожат что у Музы фасад.
И предчувствиям сколотым рад.
И вот скомкано с сутью — обнимки.
Но лететь бы листу тому в печь.
Только выспренна мертвая речь.
(Предтеча стиха).
Закудрявится слово проседью.
Заартачится суть несносная.
Как бы ладно писалось осенью!
Только Лира вся високосная.
Так и ждет февраля нарядного
Днем, в который придет она,
Муза слова порукой складного.
А потом хоть цвети весна...
Заколдовывая проталины.
Вся страница на свет видна:
Строчки вышколены да печальны.
Или очень уж веселы.
Все зависит от Музы юркой.
Что пришла в день февральской мглы...
День последний, младой строкой.
Он же первый: по сердцу веткой,
Что распустится, листья вынув.
Хлад зимы невзначай отринув.
Муза снова уйдет, подмигнув,
Да пришаркнув босой ногой.
Ей же веточку павшую пнув.
Так играя в мечту с собой.
Да по мерзлому дну земному,
Чуть касаясь полей и рек,
Вознесет к небесам слов истому,
Коей жив отродясь человек.
Закружится там в небе вальсом,
Облака приглашая на танец.
А поэт за сердечным пульсом
Не угонится, чуя палец,
Что прижал на запястье жилку.
Улыбаясь, ликуя стихом...
И грустя, пусть и самую толику,
Что опять нужно быть февралем,
Високосным, для Музы приметным.
Небесам показав что почем
Своим пальцем рукою заметным,
Пусть и скромно, но ясно затем,
Что поэтом он будет известным.
То она? И неважно совсем.
Но такой ли поэзия славится?
Нет, конечно, всё впрочем иначе.
Во строках Муза та позабавится.
А потом горькой славою плачет.
Но труды бессловесные сердца
Будут сложены тихо в листы.
Вот к помосту заветная дверца:
И ступаешь той музою ты.
Не имея надменных предчувствий.
Не желая пустых «ловких» строк.
А лишь кредо: для жизни напутствий
Принимать от Поэзии впрок.
И нести это поприще людям,
Чтобы знали и верили в суть.
Но «поэтом от Бога» не будем.
И не важно: лишь праведны чуть.
Вознося на стихах правду жизни.
Размечая на строках судьбу.
И свою, и иную — для песни.
Принимая участно хвальбу.
Не гнушаясь глаголов сметливых,
Что несутся за Музой волка́ми.
Их встречая как чад сиротливых,
Неизбывными в слове дарами.
И прольется весна словом верным.
Веским мудростью, статным величьем.
И слова на строка́х листом спелым:
Как из почек, прекрасны обличьем.
И душа воспоет — ранним птахам.
И замрут, так внимая звучанью.
Нет, не станет поэзия крахом.
Ведь для мира она — вдохновению
Отдавая себя как на крест.
И свершаясь для блага, рождению
Придавая свой царственный жест.
___________
Примечание.
«Ей же веточку павшую пнув»: обычно «ею» — кем/чем; но здесь следует [прочесть] «к ней», к ноге, пнув (ветку).