Папа, а ей можно отсюда помочь? - Спросил Яросвет, увидев, как Мила бежала по Нави и кричала. Серце Яросвета наполнялось кровью, вместе с болью, застучало как набат, видя и чувствуя боль сестры. Всегда были вместе и в играх и в учёбе и по всей ещё маленькой их жизни. Никогда не разлучались, лишь, как подросли стали жить в разных комнатах. И вдруг эта поездка в Европу всё закончила, закончила их беззаботную юность. Там в Европе, где на его глазах что-то неведомое, разлучило их, и повидимо навсегда. На яхте, где отдыхали все; семья дяди Иствана, и семья Багрицких было весело, и все были счастливы. И ничего не предвещало трагедии. Все вместе находились на палубе, любовались спокойным морем, да игрой дельфинов. И вдруг среди тиши и глади моря, вырвался из ниоткуда вихрь, как с верху свалился на палубу. И в буквальном смысле вырвал из рук Славика Багрицкого руку Яросладочки. И утащил Сладку с собой в море и тут же всё стихло. Лишь отголосок крика её долетел до них. И до сих пор в сердце стоит этот крик. Крик отчаяния Ярослады. Целую неделю искали в море Сладочку, хотя дядя Петя велел прекратить поиски сразу же, и сказал, знает, где она. Он сам тут же появился, я привык, что дядя может появляться в любом месте и в любое время. Но почему он опоздал? Если предвидел это? Но Истван и Ален не унимались, искали и искали, а Славик до позеленения нырял и нырял, и нырял, из последних сил, искал её в воде. А меня и Миродара с Радомиром дядя отозвал с отдыха, да я и сам не мог смотреть на эту яхту, сразу же уехал. И вот сестрёнка с такой болью бежит и плачет, кричит, ищет Филиппа. Как она влюбилась в него. Да нет, не влюбилась, она любит по-настоящему. Багрицкий имел виды на неё, хотя я видел, Багрицкому ничего не светило. И даже не оттого, что младше неё на полтора года, а просто у неё нет любви к нему, всего лишь обычная любовь к человеку и всё. Её – то я понимал с одного взгляда. Наверное, как мама с дядей понимают друг друга, так и мы со Сладой. Сладка, Сладка сестрёнка моя. Твоя любовь прекрасна! Меня бы, так полюбила девушка. Думал Яросвет, смотря в другое пространство, словно в окно.
- Папа, как ей помочь? Вновь спросил Яросвет.
- Ей помогут, сын. - Ответил печально отец. Он с дядей хоть и улыбались, но видно страдали оба. - Она принцесса, дочь принцессы, она неприкосновенна. Все об этом знают. Увидишь.
- А, что значит, той самой принцессы, как сказал вон тот с густой бородой, вроде и человек и не человек, интересный какой-то.
- Вот этого я не знаю, сын, возможно, они встречались, где либо. Да ведь все знают, что мама твоя – дочь Лады и Яросвета. Что ж тут удивительного, это в мире людей не знают.
- Но дедушка Николай и Бабулечка Лиза её родители.
- Яросвет и Лада всегда остаются родителями, где бы, и когда бы, она не рождалась. Тем более они сами её направляют в рождение, если им это надо. Наша мама – тот ещё феномен, сын. Она всегда рядом с Яросветом.
- Дааа! Сколько нового можно узнать. Папа я даже завидую этому Филиппу. Он и в ус не дует, сидит над чертежами, а у Сладочки такие страдания. - Яросвет смотрел, как её выпроводили из нави в явь, - меня бы так полюбила девушка, хоть когда нибудь.
- А разве у тебя нет девушки? Сын? – Спросил, улыбаясь Ивар сына. А Алёнушка Светлова? Видел, как она смотрит на тебя.
- Папа, я не осмелюсь спросить её и сказать ей о своей любви.
- Так и не узнаешь, если не спросишь. И она не узнает, если ты не скажешь о своей любви к ней. Я тоже когда-то в самой глубокой юности не осмеливался. Увидел твою маму, но тогда она и не думала быть твоей мамой. Это было в другой эпохе, она казалась мне недосягаемой и такой красивой. Сколько я ходил вокруг да около.
- А мама? Она видела, как ты ходил вокруг неё? – улыбнулся Яросвет.
- Видела и улыбалась, да так загадочно, что мне ещё страшнее подойти к ней было. И только друг мой, Яросвет, твой дядя Петя, видя мои мучения, ввёл меня в свой дом и познакомил с Марией. И сосватал сам же. - Смущённо засмеялся Ивар. – Без Яросвета так и не осмеливался сказать ей о своей любви, а уж тем более руки её просить.
- Папа ты трусил? - Удивлённо спросил Яросвет.
- О, возле твой мамы у меня ноги становились ватными, а уж слова застревали в горле. И голос куда-то исчезал.
- Папа на тебя это не похоже. - Засмеялся Яросвет.
- Вот такой у тебя был отец. Таким я был, в глубокой юности в прошлой эпохи. – Засмеялся Ивар. Друг мой, Яросвет, помог мне. Но и ещё долго не осмеливался попросить её руки. А уж потом, сколько я её искал, казалось, все миры прошёл. - С болью сказал Ивар.
- Папа, ты до сих пор вспоминаешь боль?
- Нет, сын, вспоминать её не стоит, лишь бывает, такое, думаю вдруг закрою глаза, или чуть отвернусь, а она исчезнет.
- Папа у меня такое же чувство, боюсь потерять Алёнушку.
- Сын, если не объяснишься, то потеряешь. Так что сын не теряй время, счастливые минуты быть с любимой. На неё много парней смотрят, помню, как и на твою маму. Уже и в этой эпохе, сколько мучений доставляли мне эти её поклонники, пока не осознал, что она любит только меня и что её не возможно не любить. Она сама любовь. И единственная моя ошибка ещё в той эпохе, которая перевернула всё. Думал, оберегал её тогда, не сказал ей о полёте на Октант. А оказалось всё не так.
- Почему папа?
- У нас с мамой небыло тайн друг от друга. А здесь я не сказал ей о полёте. Она бы полетела со мной, а полёт был труден. Мы не на прогулку летели, и ей вредно было бы. А оказалось, всё вышло по-другому. Оказалось, захват планеты и получилось, что потерял её и вас. Вы ведь с Яросладочкой должны ещё тогда родиться. А полёт задержался, на земле произошли большие изменения. А позже Яросвет закрыл нас друг от друга, чтоб прекратить страдания моей любимой. Не должно быть тайн между любящими сердцами, сын, знай это. Решение надо искать вместе. Сделай я по-иному, и вы бы родились ещё тогда.
- Я знаю папа, знаю, и мы ждали. Но почему только мы вдвоём, со Сладой, почему нет братьев и сестрёнок? Папа, а не пора вам ещё детей? Думаю даже очень пора, и давно пора.
- Сын, ты думаешь, мама ослабит опёку над тобой? Нет, два раза терять вас она не намерена, а тут ещё и Слада пропала. И потом сын не получится у меня отвлечь её от тебя. Мама сердита на меня, я к ней и сам подходить боюсь. - Помолчав, продолжил. - И как я понимаю Арсения, когда он увидел тот её взгляд, хотел удрать.
- Да и убрал бы. - Засмеялся Яросвет. - Если бы не дедушка Светлозар.
- Куда бы он удрал? Он из дома бы не вышел, не смог бы.
- Папа, но вы же, любите друг друга, у вас любовь сильнее даже чем у дяди Петра с Лидией, хотя я подозреваю, дядя любит нашу маму больше всего, больше всех. И такая любовь у него, её мне трудно осознать.
Ивар рассмеялся и спросил
- И давно ты заметил?
- Да, с рождения почти.
- Нет, сын, здесь другая любовь, а я её до сих пор не познал, Лидия уже познала, осознала, а у меня не получается. Хотя я в ней, но не окончательно.
- А я знаю, почему папа. По-моему папа, у тебя не получается основательно слиться с ними, ты ревнуешь не маму, а меня. Это же я копия Яросвета, лишь глаза твои. Но всё это пришло ещё оттуда, с той эпохи, здесь мы со Сладой лишь усилили вибрации, заложенные вами ещё тогда, в той эпохи.
Ивар удивлённо посмотрел на сына, «хм, как он глубоко мыслит».
- Папа такой любви, как твоя и мамина, больше нет, разве только у Яросвета и Лады. Я изучал.
- А откуда ты всё это взял?
- Матушка Лада, мне дала истоки для изучения. Я высчитывал. Она со мной и со Сладой занималась. Многое раскрыла нам.
Ивар удивлённо посмотрел на сына и сказал.
- Как мало я бывал с вами, сын. Но со следующими детьми я этого не допущу.
- Скорее бы вы сотворили следующих. - Засмеялся Яросвет, свободы хочу. Свобооодыыы!!! Дурачась, закричал Яросвет.
- Тиши, сын. – Улыбаясь, сказал Ивар. - Здесь не стоит кричать, ещё всколыхнутся миры, пойдут ещё незапланированные изменения. Вновь исправлять придётся деду Николаю. Ты лучше подумай об Алёнушке, как с ней объяснится. И не медли. Счастье с любимой надо беречь сын.
- Папа, а ты научишь меня походу по ветру перемен?
- Боюсь, мама не одобрит это.
- Но она сама бегала, летала за тобой во все места, где был ветер перемен, где ты был в нём. Бабулечка рассказывала нам со Сладой. Мы восхищались ею.
- Вот сын, она это она, и она это не обсуждает. Она всё может, а вас ещё считает маленькими. А дедушка Светлозар рассказывал о ней, о маленькой, как она она совсем кроха регулировала миры.
- Да нам тоже рассказывал, но пояснил, что она с Ладой была. Он ещё начинал что-то про навь рассказывать, но нас прервали, а потом и забылось. А вот там-то и кроется тайна принцессы, о которой говорили в нави.
- Да? - Спросил Ивар. – Да, да вспоминаю, ведь Светлозар говорил об оплеухах её, которые помнят в нави. Кому она там отвесила? Интересно.
И отец и сын рассмеялись.
- Надо спросить деда. Он расскажет. А я уже взрослый. Свободы, свободы!
- Вернёмся в поместье, домой, это маме повтори, а я за твою свободу. Засмеялся Ивар, обнимая сына. Ты и впрямь взрослый, сын мой. И когда вырасти успел? Совсем вроде бы недавно принимал вас в свои руки при рождении. - Умилённо произнёс Ивар - Яросладочка первая, за ней ты. Это было не описать, это прочувствовать надо. Запомни сын принимай детей своих сам. Сам и никому не доверяй. - Сказал Ивар и смотрел вдаль счастливыми глазами, обнимая сына за плечи. – Это чудо, рождение детей.
А Яросвет с интересом смотрел на отца. Давно не видел отца таким радостным, как Слада ушла в прошлый век, он ходил печальным. Что-то старался сделать, исправить, но исправить свою ошибку не смог, а была ли там ошибка? Лишь дядя Пётр-Яросвет улыбался, хоть с печалью но улыбался. Всё же он знает то, чего не знаем все мы. А может это его задумка? Мама на него сердита, возмущена. Она, наверное, тоже знает. Ведь они понимают друг друга с одного взгляда. Вот где связь сильна у них! Как научиться понимать всех, как мамочка и дядя Яросвет. И как познать тайну дяди о Яросладе. А тайна есть, и это видно. Всё же надо поговорить с ним, да дедом назвать. Он так радуется, когда называю его так. Дед, дедушка Яросвет или дедушка Петя? А какая разница, улыбался Яросвет младший.
Таисия-Лиция.
Продолжение следует.....