На коленях перед телескопом
Сидел мирно один звездочет.
Наблюдал он за небосводом
День за днем, за годом год.
Орион и Кассиопея,
И медведицы яркой ковши,
И созвездие водолея
Он смотрел в полуночной тиши.
Он не слышал рассветные песни,
Только ночью он жил, до утра.
И не знал, как срастаются вместе
День и ночь воедино - душа.
Он записывал звездные танцы,
На бумаги лист белый творил,
Он не чувствовал как обниматься,
Жил под светом небесных светил.
Но однажды глубокою ночью
Он увидел кометы конец,
И подумал: "хочу очень-очень
Знать, что в чем-то еще я творец!"
Он уснул, оперевшись на кресло,
И проснулся весенним деньком,
И услышал под радугой песню,
Птичью песню, и сразу потом
Подбежал он к окошку на крыше,
Отодвинул штор темных завес,
И увидел сияние солнца
Коромыслом вдоль сочных небес.
Взял бумагу и, вместо записок,
Начертил тонкой линией круг,
Стаю птиц, грядку спелых редисок,
Всё сияло и ожило вдруг.
Он не знал, как рисуется небо,
Он не знал, как рисуют сады,
Он чертил только черным и белым,
И как звезды сияли цветы!
Он не чувствовал больше усталость,
Трепетало сердечко в груди,
И его наполняла лишь радость,
Он оставил себя позади.
Он позволил святому случиться,
Растворился в рисунке своем,
Дух его воспарил словно птица
И запел золотым соловьем.
Рисовал он деревья и горы,
Черно-белым сиял небосвод,
И пришло просветление в тут пору
Прямо в душу, не сквозь телескоп.