Парчовые платья надели,
рубины вплели в волоса,
иные кафтаны прибрали
под шёлковые пояса.
Монисты из яхонтов, злата
звенят на удалом ветру,
а кто не успел – сарафаны
сменяет на бархат к утру.
Разряженные подмастерья
собрались на царском балу,
стоят в ожиданьи хозяйки
в надежде снискать похвалу.
И вот, величаво, степенно
ступает царица сама,
«Одна я владычица», - молвит,
«пока не явилась зима».
Своими устами, как сахар,
целует всех по порядку,
и рдеют их щёки всё гуще
от этой её повадки.
И с ветреным каждым порывом –
в поклоне пред ней до земли,
и лица дождём умывают,
лишь только она повели.
А я нахожусь в ротозеях
в ликующей пёстрой толпе,
и «браво» кричу в поднебесье
на рыжей извечной тропе.
В глубоком своём восхищеньи
пытаюсь поймать её взгляд,
воздушные шлю поцелуи,
влюблённая в дивный парад.
Ах, осень – царица, бесспорно,
моей неспокойной души.
В её б только сонных дубравах
мне жить… Никуда не спешить…