Пылал закат июльских ид.
Войну задумал хан.
Скитался по пескам Саид,
смиренный сын декхан.
Он слышал вод Арала шум,
кумыс держа у рта.
Кеше белэн аралашу —
была его мечта.
Но как наступит ночь тиха,
так память сразу стынет
от слов простого пастуха,
казнённого в пустыне:
«Я ни копейки не нажил,
с собой взял ишака лишь.
А ты схватился за ножи,
продался и шакалишь»
Уже как месяц басмачи
сквозь пепел, боль и стон,
в крови клинки свои смочив,
ушли в Точикистон.
Из старой жизни странник нёс
винтовку и аркан.
И, не стесняясь, в полный рост
входил он в Самарканд.
Советской власти все грехи
расскажешь — чай, хана.
Болтают гости, игроки,
базар и чайхана.
Не всё же ранам в ночь будить,
от пуль, штыков зиять.
Угомонится и бандит,
и дикий азиат.