Какой-то скользкой дрянью тучи плакали,
Снег тая сочно хлюпал под ногами,
Со мною рядом женщина в каракуле
С чужими не знакомыми глазами.
Мы где-то были, чего-то пили,
О чём-то спорили, зачем-то пели,
И вот теперь спешим к автомобилю,
Чтоб поскорей добраться до постели.
А впрочем стоп! Ведь мы ещё не пьяны,
И настроение вполне приличное,
А ну ка шеф, швырни нас к ресторану,
В столице нужно пить "Столичное".
Аминь! Магнитофон в гостиной глухнет,
Хозяйка, наша маленькая фея,
На два часа нам подарила кухню,
Ведь мы и в кухне полюбить сумеем.
Вы, умные, начитанные, дошлые,
Вы, интеллектуальные покойники,
Нам наплевать, что вы сочтёте пошлым
Наш поцелуй под звонким рукомойником.
Скажите, вы бывали в Горной Шории,
На Чёрном Тазе, в сопках Заосаза,
Где мы, совсем не мня себя героями,
Для вас в тайге зубами грызли трассу.
И в страшном сне вы никогда не видели,
Как в минус сорок, мы обливаясь потом,
Руками сосны трелевали в Ивдели,
А летом мёрзли в ледяных болотах.
Вам рассказать как в Каракумах ночью,
Под комариный бред в шакальем лае,
Мы пульпопровод по пескам ворочали,
На кобр сапогами наступая.
Кого ж винить, что жизнь такая бурная,
Ну объясните, на кого обидеться,
Что мы, простите, не совсем культурные
И кухни нам порой дворцами видятся
Ровно в восемь явятся рабочие,
Чтобы в стене дворца заделать трещину,
Любовь, как спирт, одним глотком проглочена,
И я в последний раз целую женщину.
И снова также, как накануне вечером,
Слегка в подпитии, чуть-чуть голодные,
Мы с ней прошли лифтёршей не замеченные,
Немного грустные, но зато свободные.
Над Маяковской снова тучи плакали,
Снег, тая сочно хлюпал под ногами,
Со мною рядом женщина в каракуле
С чудесными, любимыми глазами.