В то время были дуэли в большом ходу,
Особенно военные в том отличались.
Вот книга привезена из-за границы,
То было для дуэлянтов руководство,
Одним из первых поэт ее прочел,
Ведь лучший друг и брат ее привез!
Давала она ложное им представленье,
Что рыцари они в тех поединках.
Решил поэт, меж тем, жениться вдруг,
Просил он в Петербурге руки одной девицы,
Но дал уклончивый ответ старик Мартынов,
Ну а поэта ждал Кавказ, он ехал в Пятигорск,
Просил старик его письмо доставить сыну,
Не утерпел поэт, дорогой взял и прочитал
И раздосадован, немедленно письмо порвал,
Так не понравилось ему, что прочитал,
И затаил он неприязнь ко всей мартыновской семье.
Майор Мартынов ему соперник оказался,
Приударяли в Пятигорске они за девушкой одной.
Майор хорош собой, высок и строен,
Подчеркивал все это щегольской наряд
И предпочтение свое ему девица отдавала,
Ведь Лермонтов на вид совсем невзрачен был,
Бесило страшно это все поэта,
Что оставалось делать тогда ему,
Лишь над майором издеваться постоянно
И, насмехаясь, передразнивать его.
В тот вечер девушка с майором танцевала
И снова, раздраженный, сидел поэт,
Карикатуру мелом на сукне рисует он,
Мартышка и девушка при ней,
Бежала прочь в слезах она, увидев это,
Терпение Мартынова иссякло, наконец,
Последовало резкое меж ними объясненье
И вызов на дуэль поставил точку в вечер тот.
Пытались уговорить поэта друзья уехать,
Но как он мог, когда вновь назревает бал!
А дальше лишь стеченье обстоятельств,
Пытались друзья устроить примиренье
И встретились в гостинице враги,
А сами парламентеры, почему-то, запоздали…
И в тот же день под Машуком назначена дуэль.
Напрасны были уговоры секундантов,
Казалось, не хотела природа смертоубийства,
Раскалывали небо удары грома,
Никто не слышал, как выстрелил майор,
А Лермонтов вдруг вздрогнул, покачнулся
И медленно упал, спустив курок при том.
Все секунданты бросились к нему,
Но в помощи чьей-либо он больше не нуждался…
А в это время в Петербурге написана статья,
Никто еще так не расхваливал поэта,
Большое будущее ему Белинский предрекал,
Но Лермонтов, увы, уже бездыханный лежал…