"...нужно сильно чувствовать,
чтобы заставить чувствовать других"
Никколо Паганини.
Он выходил на сцену…
Антураж. Приглушены софиты.
И алчных, жаждущих – всегда
был полон зал, ажиотаж!
Что ждали? Чуда, страха, тайный
призрак?
Волшебных звуков быт и ад, и бал.
Милан и Пизо, Генуя, Ливорно,
Ницца. Молва о нём - быстрее
взора и луча!
Он демон и его"Cannone"-скрипка
играет в полнолунье, по ночам!
Там, за кулисами, что было?
Он - преображался? Как? Зачем?
О, маска мима! Незаменим. Никем.
...они наедине – он и она ...
О, полное духовное слияние!
Глазами скрипки посмотреть
на лица, стать струнами, смычком,
воспоминанием...
и в грифе выплеснуть всю
страсть, до боли в мышцах!
Вдвое растянутые пальцы, руки.
В локте рука навыворот, назад.
А кисть!Она жила сама, она -
пассажей лёгкость, fantastic
звуки! Запястья - не при чём,
а взгляд - в себя!
Его душа и жизнь, и дух, и жало –
того всепоглощающего жара.
Касание смычка. И вот он, звук
божественный, как возглас –
Опомнитесь, пред вами Дух!
Внимайте же ему! Ранимостью -
не ложной.
Рыдали струны, и струились шёлком.
И тихо, будто каждому внимал:
"Послушайте, молю". И зал
затихал послушно, осторожно
И не дышал, как будто - в звуках
затихал, тонул. Потом рычал
и плакал, в исступлении - безбожно
хохотал, и снова замирал...
(Обмороки, смерти и видения...)
О, Паганини, ты - всех,даже
глухих объял!
И вот, последний низкий звук
И бешенным пассажем - взлетают
полутона, непостижимо - вверх,
высот немыслимых, впервые, достигая
на одной струне! Какой успех!..
Потом, опомнившись и приходя
в себя, не понимая ни черта -
когда ему кричат, притворно:
- Смотрите, как он худ,
невероятно! Спорно!
Качается, как пьяный, неспроста.
Подталкивает ногу, как – то
странно. И руки к небу, к залу.
Дьявол? Не простак!
Безумные! Да знать бы вам каким
трудом ему досталась слава?
Какая боль, какой великий труд,
без детства и еды. Казалось,
кости грудой рухнут на пол,
когда он кланялся и улыбался
вам, при том.
О, Паганини! Виртуоз - от Бога,
алмаз, исчезнувший навек.
А музыка его - живёт и будет жить
вовек!