62-й Блиц-Преферанс. Голосование!
Клуб Золотое Сечение
Дорогие друзья, приступим к голосованию!
Оцениваем стихи по трём пунктам и ставим оценки по 5-ти балловой системе:
- за раскрытие заданной темы,
- за технику исполнения,
- за художественные приёмы.
В помощь - рекомендации: http://stihi.ru/2018/04/14/6360
Однако, каждый сам решает какую оценку ставить - специальной шкалы в рекомендациях нет.
Шорт-листы присылаются мне в личный кабинет по адресу: http://www.stihi.ru/avtor/belousova4
Образец шорт-листа:
№1 – 1+2+3
№2 – 5+4+3
и так далее...
Приём шорт-листов до 15.00 четверга.
Далее будут открыты дебаты под постами авторов, которые опубликуют свои комментарии.
Напоминаю тему: ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО.
А сейчас ваши стихи!
1. Метаморфозы
Что знаем мы о мире под ногами?
Жуки, стрекозы, осы… (Целый класс).
Он полиморфен, часто моногамен.-
Загадкой был - загадка и сейчас.
Мир насекомых… Необычный, странный.
В нем есть бродяги, рыцари, певцы,
Строители, враждующие кланы,
Художники и даже мудрецы.
Метаморфозы…есть ли что чудесней?
Яйцо – личинка – дальше волшебство:
Из куколки взлетает в поднебесье
Прекрасное до дрожи существо.
Понять такое… До конца? Ох, вряд ли…
Какою силой нужно обладать,
Чтоб растворить себя… Совсем. До капли.
И в обновленном виде воссоздать!
Должно быть, это высшее искусство -
Столь трудный пазл в точности сложить.
Нам бабочки расцвечивают чувства,
И дарят веру. В чудо? Просто в ЖИЗНЬ.
(Кто знает, вдруг, земной окончив век,
Взлететь вот так же сможет человек??)
2.
Я буду сегодня волшебником. Летом
Полотна оконные инеем смажу –
И будто бы каждое вмиг по плюмажу
Получит в подарок. И ранним рассветом
Они заиграют искристым отливом,
Алмазные сны принося нам с тобою.
Я буду волшебником. Серой зимою
В окне нарисую цветущую сливу.
И пусть лепестки осыпаются плавно
На кустик герани, на наш подоконник.
А мы полистаем насмешливо сонник,
И он нам метели предскажет. Забавно…
Подпалена хною осенней гардина
На тускло-дождливом небесном оконце –
В четыре руки размалёвывать солнце
Так весело вновь по знакомой картине.
И только когда вдруг заплачет весною
Отчаянный мир, прорываясь к свободе –
Какая-то странная страсть к непогоде
Мое волшебство осенит новизною.
И чудо случится – исчезнут границы
Земель и миров, и времён. А меж нами
Взметнётся сердечное чудо-цунами,
Друг в друге с тобой повелев раствориться.
3.И это все в моей ладони
Я от рассвета до заката
Взгляд прячу строгий от людей,
Но я ни в чем не виновата,
Связавшись с демоном теней.
Я задыхаюсь в кашле хриплом,
Но колдовство меня спасет,
Когда под вечер сонной выпью
Начну я плачущий причет.
На нежно-розовых обоях
Цветы внезапно расцветут,
И под пологами в альковах
Теней поднимется редут.
Мне с кашлем справиться непросто
И я кривлю в улыбке рот,
Мне на ладонь садятся звезды,
Прервав стремительный полет.
Поют малютки менестрели,
Горит сиреневый костер
И в красках осени у ели
Расстелен шелковый ковер.
Под звуки флейты и свирели
Исчезнет кашель мой в огонь,
У серых башен цитадели,
Теплом лаская мне ладонь.
Дев юных книксены, поклоны
И пламя белое костров,
Все колдовство в моей ладони,
Лишь с парой строчкою стихов.
4.Предчувствие чуда
Господа, улыбайтесь! Налегке улетаем…
Испарились бесследно наши детские чёлки.
Загорелые лбы – всё морщинистей, шире,
Только ум на лице – не гарантия мудрости.
На прощанье скажи, о полётах мечтая,
Посоветуй по дружбе той серьёзной девчонке
Посчитать на досуге: сколько делалось в мире
С выраженьем ума – замечательных глупостей?
Под какою звездою нам откроется Завтра –
Может, «Чудо обычное» или «Чудное чудо»?
Ах, зачем же так смело, почему же так быстро,
Мы с наивностью нашей босоногой прощаемся?
Но осталась предчувствием дикая арфа,
Ярким отблеском детства: ведь мы родом оттуда…
Только выцвели краски, и затеряны кисти,
Но поэзия – сказка, что всегда возвращается.
А любовь – теорема, но я плохо считаю
И не жду ежедневных твоих доказательств.
Всех мудрёных ответов никогда не узнаем,
Наша повесть – не сказка, а короткая присказка…
Я в стихах не лукавлю. Я стихи проживаю.
Кто поверил в ту исповедь? – так много сказала.
Отчего же под утро я в слезах засыпаю,
Окружённая светом незаписанных вымыслов?
Улыбайтесь друзья! Всё же рано иль поздно
Мы вернёмся и скажем: «Вы слишком серьёзны...»
5.Будни
Пусть чудеса творятся в неведомых краях,
А я бегу привычно... семья, дела, заботы,
Сигнальными огнями в чернеющих ветвях
Маячат тускло листья, забытые сироты...
Помалу проступает осенняя печать,-
Взъерошенная птица, задумчивый прохожий...
Теперь ветра с дождями по-новому звучат,
Как будто намекая - пришла пора итожить.
Весенние порывы и летний страстный зной,
Бесцеремонным жестом смахнула властно осень.
На мой уютный город, на мир лучистый мой, -
Набросила как невод, как сеть туман белёсый.
Хоть нависают будни унылою стеной,
К порогу подступают коварные простуды,
Люблю я и скучаю, спешу в тепло - домой,
Зачем мне в этой жизни искать другое чудо...
6. Запятая
Мне кажется я заплуталась,
Застряв под последней строкой,
Что стала я вдруг запятая,
Девицей с кривою спиной.
Мне на прогалине бы солнечной
Воздушной порхать стрекозой,
С точками спорить до полночи
Да буквы отдраить росой.
Стараясь быть дерзкой Элизой,
Стреляю слова в молоко,
За дебрями букв кипариса
Не вижу вокруг ничего.
Плыву на изнанке истерик
К лучу лицевой стороны,
Кавычки отсеяв потери,
Со скобками из-за длины.
Но в пятом катрене в восторге
Морской оседлаю я вал,
На волнах плескаюсь до зорьки
Со знаком вопроса у скал.
Замру неподвижно с рассветом
В мелодии ритма стиха,
Как странно все в жизни на свете,
Ведь я от рожденья глуха.
7. А под люком тепло...
Ночью холодно и темно.
Если двигаться, поспешать,
не смотреть ни на чьё окно,
не замёрзнет, поди, душа.
Льдинкой утренней октября -
отогреться б, да люк закрыт -
проскрипит голосок. Заря
не согреет, но подбодрит.
Восемь месяцев до весны,
до живительного тепла...
В закуточке увидеть сны:
"Вот когда-то жила-была."
Этой жизни ещё б глоток,
полетать чтоб. Река, леса...
Но земной, знать, окончен срок.
Слава Богу за чудеса.
А это, дорогие друзья, просто история из жизни. И оценивать ее не нужно. Но автор ее написал, рассказал, поясняя свой текст…
«В суровые девяностые наш детский сад закрыли, сотрудников на месяц приютила служба занятости. Куда податься? На рынок. Заняли мы с подругой у ростовщиков деньги под проценты, закупили в Красноярске на оптовом рынке товар, сидим на вокзале, ждём поезд, проголодались. Есть пришлось поочерёдно. Подруга пошла в кафетерий, я осталась сторожить баулы.
К скамье подошла пожилая женщина, очень бедно одетая, похожая на бродяжку, спросила разрешения присесть, хотя скамья была пустая. Я молча кивнула и уткнулась в книжку. Вернулась подруга, присела рядышком и приготовилась крошить недоеденный кусок хлеба голубям. Бродяжка тихо вскрикнула и попросила отдать ей этот кусок...
Денег ей дать? Пропьёт. Но на алкашку она не похожа. Повела я бабулю с собой в кафетерий. На двоих должно хватить тех денег, что у меня от закупок остались. Разговорились мы как-то неожиданно легко.
Найдёна Ивановна - имя необычное. Так её назвали в доме ребёнка г. Ленинграда, куда более семидесяти лет назад принёс младенца дворник Иван. Нашли? Значит - Найдёна, а по отчеству Ивановна. Фамилию придумали на очередную букву "ю" - Юлина. Как раз был июль. Следующий найдёныш уже получит фамилию с начальной буквой "я". В войну их детдом эвакуировали в Сибирь. Педучилище, неудачный брак, бездетность. Вся жизнь отдана чужим деткам. Неожиданно нашлась подруга по интернату, считай что сестра. Тоже одинокая. И поселились пенсионерки вдвоём в маленьком деревянном доме в старом районе Красноярска. Однажды Найдёна Ивановна возвращалась из аптеки. Подруга давно лежала после инсульта. Был февраль, гололёд, рано темнело. Внезапно в глазах потемнело и - провал. Очнулась она в больнице. Сотрясение мозга, повреждён позвоночник, обморожение, частичные провалы в памяти. Документов и сумки с ней не было. После выписки Найдёна Ивановна еле-еле добралась до домика и с удивлением обнаружила, что домика-то нет. Снесены и соседние дома. Подруга её умерла. Документы на дом странным образом исчезли. Да и владельцем была как раз подруга, а Найдёна только прописана как родственница.
Найдёна Ивановна не сдавалась, выходила документы, пенсию и стала копить на домик. В съёмном доме на двух хозяев соседи были люди пьющие и однажды по их вине случилась беда - загорелся дом. Сгорело всё, сгорели и накопления Найдёны Ивановны. Женщина снова мотается по госучреждениям. Надо восстановить документы. Этот месяц она даже с бомжами скиталась. Мы, говорит, подлюки. Почему? Под люками живём. И смеётся. Надеется на справедливость.
Наверное, у этой упорной женщины получилось начать с чистого листа. С тех пор прошло более двадцати лет. Вспомнила я её недавно, потому что увидела в нашем городе бедно одетую чистенькую старушку, стоящую у церкви с кружкой. Профессиональные нищие её оттесняли. Видно было, что нищенствовать она начала недавно. Очень знакомое лицо, очень,.. Похожа на учительницу».
8.
В автобусе. Кондуктор. Читаю – Асадова…
Южная девушка. С именем на шипящий.
Плачу свои тридцать и чуть досадую –
Ей бы Эдуардовной и стихи щемящие.
А она по автобусу – билеты, реплики.
Блуза красная брошью отмечена.
Мне же – юноша, курчавый и трепетный,
Его «трусиха», ростом с кузнечика.
Смотрю на улицу – метель, метелица…
Пронзает голову: «Скажешь: дурочка»…
И взрослым наитием – все перемелется:
Девочка, деточка… Шадия, Шурочка…
Чудо обычное – в автобусе девушка.
Красная кофточка. Всем улыбается.
Только Асадовым сердце задевшая…
Всего-то фамилия, но всё случается…