От старости не прибавляется ума,
от старости всего лишь меньше
времени.
Однажды в древней Греции, седой
глупец философа увидел, с такой как у
него белёсой проседью и огласил на
всю агору: «Господи,
сие есть показатель мудреца!
Узри народ сребро его чела и у меня
такая божья метка».
Народ воспрял, ведь не секрет, что
даже если интеллекта нет, седых
кудрей мир недостатка не знавал.
Чем тяжелее доля человека, чем
меньше радости в судьбе он увидал,
тем больше хочется ему свои
последних четверть века, считать, что
он мудрец, а не седой он сам.
Я знаю юных, кто бы дал мне фору, и в
разуме и в чистоте души и в чести,
и с сединой в висках людей,
глаголящих, что времена не те, что
люди после них глупей — наверное из
зависти ко времени, или из жадной к
жизни мести.
И каждый раз, когда ты судишь
человека проседью и возрастом
бьёшь, будто молот по столу, в твоей
душе немного убывает совести и
времени благоразумие вернуть.