В Европе – ночь. Смиренный Аквинат
с чистосердечным пафосом садиста
живописует ад, жуя шпинат.
Астральные смеются аметисты
над павшими, лежащими в земле,
над падшими, лежащими в постелях,
над миром, как положено, во зле
лежащим. С облетевшей капители
последний лист срывается, как бас,
не взявший фа, и хриплые обломки
скупое эхо прячет про запас
в проулочные тощие котомки.
Вполглаза дремлет города клубок,
игольчатою готикой ощерясь.
Над свечкою витийствует дымок,
в укромных щелях шевелится ересь.
Философ воду пьет, и с нею в рот
летят, как в преисподнюю, амебы
и… эти… инфузории. Народ
уж просыпается. Светлеет небо.
На площади помосты и столбы.
Костистый хворост мирно пахнет лесом.
Покамест ни актеров, ни толпы.
И в розовой пыли резвятся бесы.