madame guillotine

я говорила много, но бесполезно: в выжатом теле слишком темно и тесно, чтобы согнуть колени и наклониться перед толпой, мгновенно прикрывшей лица. им не увидеть, сколько я продержалась, сколько копила в памяти злость и жалость, но ничего, за это получит каждый - если не своевременно, то однажды. горе не в жидкой крови и нервной дури, что есть во мне, поднявшейся в око бури? только привычка быть за других в ответе, чтобы никто не выпустил, не заметил.