Здесь даже в обуви не вхож,
не ездит механизм,
от воздуха отскочит нож,
наитяжёлый низ,
Спаситель смертью смерть попрал
и сущим во гробех
иное лоно даровал,
как мне, так и тебе,
согбенный поясной поклон
божественной горе,
антикрысиный антиклон
родившей на заре
столетий, коим предстоит
по чаяниям быть,
и бытиё впускает быт
свет радости добыть,
всё просияет изнутри,
осветится извне,
глаза заплаканно не три,
исчезнет тень вполне
как только полдень на часы,
а тиферет в зенит,
поля лилейные красы
восславят ночь лилит,
которая есть сердце дня,
и это не порок,
а в сердце ночи у меня
подарок солнца сок,
был вечер, утро, ночь и день,
ступали по пятам,
разбила наш союз не лень,
святая красота
желала всё преобразить,
по образу воздать,
возделать княжески в грязи,
и падшая звезда
из раза в раз встаёт зарёй,
подняв с собой детей,
к престолу истины берёт
из-под лихих статей,
чтоб апеллировать, молчать,
увидеть, возрасти,
и снова радостно зачать
и горечи простить,
да будет светлою душа
вмещая всю любовь,
и, Боже, шепчешь: хороша,
и вновь, и вновь, и вновь.