Нет в госпитале спасения
От нежеланного просветления,
Но есть громкая болезни огласка
И публичное огнестрельное избиение.
Изрешечена моя старая маска,
И текут от брызг купороса её краски.
Забыта врачебная тайна,
Гиппократа обещание.
За правдой не видно обмана,
А замечания не стоят замечания.
Отправят на выход с чужими вещами,
Позвенят в замочной скважине ключами,
Подсунут к паспорту липовое завещание,
Да плюнут в след на прощание.
Ношу в документе своего образа образ
С целью не забыть, кем я являюсь
Вам во снах, открывая лавку,
Дабы устроить вам мыслей давку,
С целью ощутить себя бодро,
Образу уподобляясь,
Что не сгибается от пуль ударов.
Я ваш личный продавец кошмаров.
Чего вы хотели добиться,
Стреляя в мёртвое тело,
Пустую оболочку человека?
Верой в стабильность упиться?
Обвести контур упавшего мелом?
Что без сердца бродит одну двадцатую века.
Зачем я тогда согласился
Забрать ношу атланта.
Снова купоросом изнутри умылся,
Ведь нет на завтра каких-либо планов.
Кроме ожидания
Той самой трели.
Уже не нахожу
Спокойствия в блужданиях.
Никому не верю
И с улыбкой ухожу.
Этот мир ещё не готов.
Закину за спину страданий человеческих улов.
Присяду на вершине безумия хребтов,
Опустив ноги в океанскую воду.
Я снова первым увижу свет, походу.
Птицы поют гимны восходу.