В камине тлели медленно поленья,
Ноябрь, дождь, стучащийся в окно,
Я убивал под вечер своё время,
Не ждал под этот вечер никого.
Два огонька плясали над пожаром,
Танцорами кружили над огнём,
Плясали над полями красных маков,
Во всём миру они одни, вдвоём.
Бываю вечера для откровений,
Бывают вечера для немоты,
Когда рассудком правят только тени,
И зыбкие вечерние мечты.
Дождь об окно наигрывал Шопена,
Уставший вальс уставшего дождя
Гонял под ночь сомнения по венам,
В безвестность за собою, унося.
Всё оборвалось: стук, глаза, смятенье,
Промокший шарф, берет, пальто,
Сплетенье рук, пропащих душ сплетенье,
Свеченье глаз, запавшее лицо.
«Поверь, всему виною эта осень»,
«Снимай скорей пальто и сапоги,
Давай с тобою пропустим чашку кофе,
«Прости мою назойливость, прости».
«Садись, располагайся у камина»,
«Нет ничего прекраснее огня»,
Ты в жизни хоть кого-нибудь любила»?
И твой ответ «наверно никогда».
Я говорю «и я любил не многих,
Но это всё, опять же лишь слова»,
«Подобные слова всегда убоги»,
«Хотя, необходимы иногда».
Ты как-то вдруг поёжилась невольно,
И с вызовом смотрела мне в глаза,
Смотрела и молчала, да и только,
Но большего и сделать не могла.