А спасение – вот оно: зелень платья,
Крытый защитным лаком портрет паркета.
В оборки тюля хочется закопаться,
И новая – самая лучшая – песня еще не спета.
И наши лица поют золотые кольца,
И наши пальцы плетут волосам кольчугу.
Смотри же долго, совсем ничего не бойся,
Тогда увидишь, как смотрим мы друг на друга.
О, как неотрывны эти календаря созвездья,
Причуды сада нашего безупречны.
Мы будем рядом, безропотно будем вместе,
Тогда проверим, насколько века конечны.
Мы плод от плоти костистого винограда.
Одна лишь ветка – а сколько зеленых ягод!
И лунки грядки прижившаяся награда
Так плодородна, что будет довольно на год.
Так первобытна, что мы безотчетно голы.
Я чую грудью ребра твоего основу.
Когда наступит смертный последний голод,
Ребро вернется, Господь сотворит нас снова.
Мы возродимся тут же, в оборках тюля,
В обрывках песен – есть еще здесь реприза.
Горит в полнеба четвертый закат июля,
Дробится ливень, и падает где-то снизу
На наши спины, на наши густые лица.
Прозрачным светом исполнено чрево платья.
Оно дождется, и снова все повторится:
И сад.
И слово.
И солнечный
слепок
счастья.