Я мечтал, когда впервые видел свет,
Видеть так же андромеды и сияющий парад планет.
А когда мне было девять, мне сказали, что все это бред,
Но я все жаждал видеть дождь метеоритов и стаю диких комет.
Я в пятнадцать сидел, плача, прямо под гастрономом,
Мечтал быть все тем же обоссаным астрономом.
И я видел, как маэстро тот давал свой скромный номер
Таким же зрителям, как я, кого обещанным он кормит.
В двадцать лет я познал весь необъятный космос.
Не нужен мне скафандр, чтоб видеть в небе звезды.
Тут и еды не надо, не так уж и морозно,
Но космос мой забрал полиционер грозный.
И в тридцать лет я продолжал во все, что мог я верить.
И для космоса всегда были мои открыты двери.
В сорок я обдумывал всю жизнь и всю жизнь мерил.
«Мерин» соседа раздражал тем, что был он похерен.
В шестьдесят, сидя у телека, смотрел передачи.
Про то, что космос неизведан, а штаты обманщики.
И я сидел все это слушал, словно я был мальчиком,
Что наивно полагал, что мой мозг передатчик.
В восемьдесят уже не нужны были мне диски,
Чтоб видеть весь мой мир и подвергнуться риску.
Видел млечный путь, он был как молока миска.
А теперь с пришельцами веду о жизни дискурс.
А теперь на марсе у меня личный водитель,
Известность на вселенную и скромная обитель.
Сам себе хозяин и сам же повелитель.
Земля, я не вернусь, вы меня уж извините.