Туман

Удивительно, как один и тот же совершенно неразличимый из космоса клочок земли, участок ограниченного пространства, на котором проводишь свое время, подвергается ежедневным метаморфозам и позволяет смотреть на него каждый новый день новым взглядом. Утро этого дня создавало такое впечатление, как будто, сам того не ведая, переехал жить куда-нибудь в окрестности Бирмингема, Ливерпуля, Манчестера или пресловутого Лондона, который, как клише, уже веками звучит на устах, когда речь заходит о тумане. Туман заполнял собою все. Он не клубился набухшими от влаги ватными шариками, не растекался, словно молоко из опрокинутой кем-то нечаянно банки, не моросил и не рябил своей белизной, не пытался выбраться в просветы между деревьями или лениво выглянуть из-за углов зданий. Он просто был. Заменив и окрасив собой воздух. Как нечто мистическое, он ложился на прихваченную ночным морозцем землю и слизывал с ее лица шершавый, грязно-серого цвета иней, хватал своими смелыми щупальцами все, что попадалось на его пути и пытался спрятать глубоко в себе, сохранить, как самую важную тайну. Единственное, к чему он никак не осмеливался приблизиться - это редкие, тоскливые, как будто доживающие свой век фонари. На последнем издыхании они боролись с обступающей их со всех сторон плаксивой, густой и вязкой массой, выпуская в нее остроконечные иглы света и не подпуская к себе. Но стоило только на шаг перейти эту границу между между спасающим светом и пугающей своей неизведанностью мглой, как по спине пробегал озноб, хотелось съежиться и взять в руки подвернувшуюся палку. Приходилось ступать осторожно, боясь произвести лишний звук и разбудить таинственную силу. Единственный фонарь, в гордом одиночестве сражавшийся с полчищами кромешной тьмы, освещал лишь часть беговой дорожки, примыкающей к зданию школы. Черной лентой она убегала направо и налево и исчезала в пожираемом туманом пространстве. Стадион был угрюм и неприветлив. Окружающие его со всех сторон деревья напирали своей бесформенной чернотой, внимательно наблюдали и безмолвно следили за каждым шагом, которые давались с большим трудом. Своими плечами и коленями приходилось пробивать себе путь через ставший почти резиновым воздух, который схлопывался следом за тобой так, как принимает свою прежнюю форму кисель после того, как из него убирают ложку. Казалось, что тьма поглощала в себя все звуки, все мысли; не слышно ни дыхания, ни шуршащих звуков обуви, вдавливающей остатки пожухлой травы в мягкую пока еще землю. Чувствовался лишь ледяной холод, который несся навстречу и хлестал по щекам. Выбегая на освещенный участок, создавалось ощущение, что внезапно оказываешься на залитой многочисленными огнями арене или сцене, и все внимание окружающих приковано к тебе до тех пор, пока твоя собственная тень не исчезала окончательно там, где становилось тяжелее дышать. Круг за кругом, постепенно храбрея и привыкая к постоянным сменам декораций, то погружаясь во мрак, то выныривая из него, обрел внутреннее спокойствие, с которым синий кит молча плывет по просторам мирового океана наедине со своим дыханием...