Я? Катарсис поверх кататонии,
то в Кадате, то сразу в агонии,
мне здешние джинны даже кофе сварили,
но африканское моё дерево
растет из фейской моей пыли.
Видно не то не к тому приварили,
когда вживляли мне машину желаний:
она заработала и стой, или падай,
но алтарь, пять свечей, ты привязан
и русалка с ножом умоляет остаться.
Я наверное должен бы был испугаться:
эта щука уже хватает меня за пальцы,
а знамо что будет, если коготь увяз.
Правда в том, что желания - не для нас,
мистер Олдман тебя непременно предаст,
все монетки к утру соберут из фонтана.
Это вовсе не фокусы тени и света:
Буратино посеял монетки, они ещё вырастут где-то,
принесут кому-то черного хлеба, кому-то белого хлеба,
но ты по этому стеблю попадешь только в небо -
тем пальцем, который как раз и увяз.
Скажешь, есть мол, спасительный лаз,
вон, Сиддхартха учил про отказ?
Ну, от горя, желаний, страстей,
от любви, от затей, от детей,
от мучного и мяса и паршивых рассказов
и тем паче паршивых стихов?
Есть единственный минус такого
безотказного, хоть непростого,
пути от сомнений и снов
в небеса безо всяких богов.
Доберись до вершины - увидишь:
ты прошел целый круг,
ты замкнул колесо,
это ясень , в девичестве боб,
африканское дерево, ручка весов,
это обод сансары, проклятье отцов -
это опыт, которого сам ты просил,
есть ли силы, нету ли сил,
твоя жизнь - это дар,
от которого нету спасенья.
Кое-кто всё ещё не дожил,
Выкинь шарик и больше не жди просветленья.