Она играла под дождём
на скрипке,
у его могилы.
Неплотной шапочки объём
звенел, как колокол,
от ветра.
В намокших пальцах
сжав смычок,
она внимательно следила
за тем, чтоб правое плечо
не так дрожало.
В полуметре,
спокойным мужеством полна,
горела крытая лампада.
Слегка фальшивила струна,
и звук сползал
печальным стоном.
Но там,
под глиняным пластом,
ни фальши не было,
ни ада.
Он просто знал:
внутри ограды
его замёрзшая мадонна
играет в вымокшем пальто.