Явилась осень капельным пунктиром,
Поблескивая свежим серебром.
Седое небо кажется транжиром,
Разбрасываясь ветрено добром.
Завиден расточительства синдром,
Приходятся по вкусу сувениры.
Не унываем мы, когда потом
Гнилушками окажутся сапфиры.
Богатая, на выдумки хитра,
Весны священной младшая сестра.
Конечно, иногда с ней не до шуток.
Не золотом осыпан твой порог,-
Сюрпризами пути ближайших суток
На скоротечных ручейках дорог.
На скоротечных ручейках дорог,
Правосторонний и благополучный,
Ты своего движения пророк,
Судьбы своей напарник и подручный.
Сотрудник, самый младший, но научный
Обязан знать, насколько мир широк.
Какой он, интересный или скучный,
Внутрирайонной дальности мирок?
Подхваченный изученным теченьем,
Назначенный измученным терпеньем
Начальника отдела сельских дел,
Схватил рюкзак и смазал пятки жиром.
На час пути подругу приглядел,
Так интересно ехать пассажиром!
Так интересно ехать пассажиром.
Смотреть за грязноватое стекло,
В гармонии с собой и целым миром,
В котором мне уютно и тепло.
И не трясет, достаточно светло.
В отсутствии судьи и командира,
Никто не скажет: Время истекло,
Ты проиграл и выбыл из турнира.
Достаточен и прочен мой запас,
Надежен современный тарантас.
Минорные проскальзывают гаммы,
Как будто тормоза. Даю зарок:
Не искушать мечты эпиталамы,
Венок сонетов сочиняя впрок.
Венок сонетов сочиняя впрок,
В извилинах мозгов скребётся гений,
Как солнечный пульсирует желток
Зачатия, в объятьях сновидений
Для охлаждений ярых порождений,
Наш институт "Росгипро Крытый ток",
Послал меня для сельских похождений
В колхоз под шапкой "Гений без порток".
Теперь торчу от дома вдалеке
Почти на чисто русском языке.
Французская мне по фигу проформа,
И не такой субтильности знаток,
Гоняю для подножного прокорма,
Бывает, то на юг, то на восток.
Бывает, то на юг, то на восток,
Бывает, без восторга и охоты,
Тащиться, как к Дадону на шесток,
Для звонкой, но сомнительной работы.
По-разному, но все мы идиоты,
У каждого какой-нибудь порок,
Но в большинстве - большие патриоты.
Сбиваемся в незыблемый поток.
Мы выполняем месячные планы,
Нам благодарны овцы и бараны.
А если посмотреть со стороны,
Закончив упражнения в сатире,
Советы посторонние - сильны,
Сторон у нас, как минимум, четыре.
Сторон у нас, как минимум, четыре,
Как правильно заметил главный штаб,
Не ошибиться бы в ориентире,
Когда окажется, что компас слаб.
Обогатится тысячный масштаб
Горизонтальной нитью нивелира,
Технически привязанный этап
Отдастся произволу транспортира.
Проектировщик встретит по уму,
Пойму я по одежке, почему,
Но это после, в городе случится.
А здесь не верится, что мир жесток,
Что сердце тихо, благостно стучится?
Но не подскажет белый мой листок.
Но не подскажет белый мой листок,
Возможно ли получше жить на свете?
Сказать точнее, я бы лично смог
Хотя бы это выразить в сонете?
Есть девушка, подобная комете,
Она со мной, как ледяной комок,
Она уже — мечта о прошлом лете,
На голову поставленного с ног.
Мне девятнадцать лет. Я жду погоды,
На ожидание затратил годы...
Сонет пишу я, запросто, за час.
Хотя и в этом деле есть кумиры.
Я ближе становлюсь туда сейчас,
Где соль земли и струны звёздной лиры.
Где соль земли и струны звёздной лиры,
В моих дорогах бьётся пульс страны.
Встречаются, вертухаи и вампиры,
Как пережиток страшной старины.
Когда стезя — подобие струны,
Ведет от принадлежности квартиры
К тропинкам, где в пределы сплетены
Глубины и озоновые дыры.
Не брал я тех заоблачных вершин,
Мне ближе крутизна своих лощин,
Их по пути почаще я встречаю.
Вот и сейчас. Блестит на речке лед;
Грустят кусты, все голые, скучая.
Промёрзла почва. Ясен небосвод.
Промёрзла почва. Ясен небосвод.
Еще октябрь, но зимние морозы
Накрыли горизонт высоких вод,
Поверхность демонстрирует неврозы.
Трава белее серебристой розы,
Слепит глаза блестящий огород.
Произошла как бы метаморфоза,
Когда красавцем сделался урод.
Изображу я женщину из снега,
Когда сиять над нами будет Вега,
Окрестность синим блеском озаряя.
Со временем прибавится забот.
Но нет сомнений, что в пути не зря я,
Непостижимо осень нас зовёт.
Непостижимо осень нас зовёт,
Ветрами, изощренно завывая,
Смотреть, как совершает перелет
Отставших облаков дождливых стая.
Встречается воздушная кривая
Прозрачных капель и солнцеворот,
В просветах лучевых приоткрывая
Чудесной гостьи — радуги — приход.
Но радужные дни порой осенней
Случаются пореже воскресений,
Где красная строка в календаре.
Заботливой печалью хлебороба
Покажется нам хмурость в октябре,
Невероятна в пасмурности злоба.
Невероятна в пасмурности злоба,
Она не может нас обременять.
Здесь, со времен Великого Потопа,
Привыкли на природу не пенять.
Измерить проще, но трудней понять,
Каким аршинам верила Европа,
Чтоб Северную Азию занять
И подчинять туземца - мизантропа.
Кочевников прогнали колонисты,
Помещиков прибрали коммунисты.
Я, заодно во времени кочую,
С пространством от пустыни до тайги.
Как только злобу новую почую,
Казённые надену сапоги.
Казённые надену сапоги,
Как будто в них удобней и доходней.
Инстинкт мне говорит: спеши, беги,
Тебя проворность сделает свободней.
Ведь завтра может быть и сумасбродней,
И ни к чему влезать к нему в долги.
Короче, и куда еще подробней,-
Себе своей работой помоги!
А, если это выразить иначе,
То можно стать во много раз богаче,
Вбирая доброту и красоту,
Смотреть на вещи, не зевая, в оба,
Чтоб радовали каждую версту,
Дороги, незабвенные, до гроба.
Дороги, незабвенные до гроба,
Наверно, буду много раз встречать,
Пока не свалит с ног меня хвороба,
Работа на земле не даст скучать.
Забуду я и подпись, и печать,
Отмечу я любовью нашу область.
Я видел то, о чем лишь мог мечтать -
Природы красоту, людскую доблесть.
Теперь полегче поле перейти,
Знакомое встречая по пути,
Возделывая сельские гектары,
Все возвратятся на круги свои.
Мордва, чуваши, русские, татары,
Услышат окрыленные шаги.
Услышат окрылённые шаги,
Вхождения в круги литературы,
Поклонники, читатели, враги,
Доносчики, любители цензуры.
Программы обязательной фигуры
Глаголом что-нибудь, поди, зажги.
От произвольно сляпанной халтуры
В тоске зелёной сдвинутся мозги.
Внутри здоровью хуже и снаружи,
Когда придётся корчиться от стужи.
Крутые испытания в судьбе
Не повод становиться дезертиром.
И в скорбный час представлю я себе,
Явилась осень капельным пунктиром.
Явилась осень капельным пунктиром,
На скоротечных ручейках дорог.
Так интересно ехать пассажиром,
Венок сонетов сочиняя впрок.
Бывает, то на юг, то на восток.
Сторон у нас, как минимум, четыре.
Но не подскажет белый мой листок,
Где соль земли и струны звездной лиры
Промерзла почва. Ясен небосвод.
Непостижимо осень нас зовет,
Невероятна в пасмурности злоба.
Казённые надену сапоги.
Дороги, незабвенные, до гроба,
Услышат окрылённые шаги.