Однажды Арджуна*, могучий герой,
аскезами маялся знойной порой,
от скуки шмаляя из лука –
такая она, сука-скука…
Стрела номер раз преломилась о земь,
другая кудысь улетела совсемь,
а третья упала в болото.
Герой, изрыгая из глоты
отборный и чистый санскритский язык,
за нею полез – а зачем, не постиг.
Наверное, карма земная
(вали на неё, что не зная).
Увязнув в трясине по самое то,
Арджуна от злости едва не утоп…
И вдруг пред могучим предстала
змея – от конца до начала
все пять или, может быть, восемь локтей,
двенадцать голов, восемнадцать пастей…
А может, ему показалось –
ещё просветленье держалось
от трапезы тайной в ашраме большом:
ему молоко наливали ковшом,
но не от коровы – от кошки,
большой и свирепой немножко.
У кошки у той золотые зрачки,
на лапах полоски, на ушках значки –
на свастики очень похожи –
священная кошка! Но рожа…
Однако об этом велели молчать,
ему на уста наложили печать
во имя самой Махакали.
И ручкой вослед помахали.
Но это вчера. А сегодня – змея.
Глазищами – жаба, понтами – свинья,
поскольку рекла: «О, прекрасный!
Я, знаешь ли, очень согласна!»
«На что тут согласна, рептилия, ты?» –
воскликнул Арджуна. «Такой красоты
у нагов ваще не бывает.
Я замуж согласна. Давай, а?
Идём в мой альков. Нет, сначала обряд!
Ой, нет, перепутала… Первым – наряд!
Сейчас я на хвост намотаю
цветочков… ах, я уже таю…
И кто тут сказал: хладнокровная тварь
нагини? Сей умник читал бы букварь
почаще, там сказано ясно:
всё то, что на «З» – очень здрастно!»
Арджуна опешил: «Сошла ты с ума?
И как я с тобою… ну это…» – «Сама
я как бы пока что не знаю.
Но мудрости нагам хватает –
придумаю! Ты лишь, мой свет, согласись,
ещё не сбеги, а сущессно женись,
а брачную ночь я устрою…»
А оною знойной порою
и в топи проклятой по самое ню…
«Пусть вытащит хоть… Так и быть уж, женюсь…
А после обряда – сокроюсь,
мне не привыкать-то, герою».
И в этот же день по вечерней поре
в какой-то огромной и тёмной норе
его обрядили с нагини.
На верхней её половине,
венчаемой честно одной головой,
сияла корона алмазной игрой.
Арджуна подумал: «Богата…
Тут сразу удрать – не чревато?
Быть может, сначала разведать тишком,
где держит сокровища нажий их дом?
А там, прихватив половину,
мотнуться и в Двараку к сыну –
оставить наследство – не шудры мы, чай…
Но, ох… Ведь сначала любовь…» Невзначай
он пятиться начал из норки…
Но жёнушка – прыг на закорки!
«Куда, о мой лотос? Домоиньки? Ш-ш-щя!
Сначала наследника мне обещай –
великого воина с луком,
брахмастрой и…» – «Веря наукам,
мы знаем, то дан всем младенцам, увы,
стандартный набор из одной головы,
двух рук и двух ног, плюс… объектик…
Брахмастра и лук не в комплекте!»
«Приделаем сами! – сказала змея. –
Однако с тобою мы, милый, семья.
А значит, пожалуй на ложе…» –
«Ох, может, Гопала поможет…» –
из сердца Арджуны – моленья волна…
Ответ: «Абонент посылает вас на».
Склонившись покорной главою,
герой, всею печенью воя,
на ложе взошёл, крепко сжав очеса,
настроив на подвиг любви телеса,
и ждёт… щас холодное нечто
его обовьёт оконечность…
Но что это?… Сладко лобзают уста
Арджунину шею, а в нежных местах
такие прелестные пальцы…
О-о… Написать про страдальца
нам было бы в целях науки дано,
но внаглую счастья хмельное вино
досталось в награду герою.
А значит, полог мы закроем.
…Наутро Арджуна глаза разлепил,
рукою помацал по ложу без сил:
«Прелестная дэви… Улупи…
Когда снова ночка наступит?..»
И челюсть отпала: на ложе – змея,
шипя адхармично и ядом плюя,
ему заявила: «Проклятье
меня зацепило. Ох, лять… И
змеиная кожа на день мне дана,
и только в ночные любви времена
я буду тебе слаще ладду» –
«Ну, это посмотрим мы, ладно…»
И ночью второю герой, помолясь,
жену отлюбил от души столько раз,
что дэви, томна, отрубилась.
А кожа на кресле пылилась.
Схватил её воин, три раза порвал,
ногами топтал и санскритом плевал,
а после – в очаг её бросил…
Огонь в тот же миг обморозил
геройские руки серебряным льдом,
и так зашатался подземный их дом,
что томная дэви вскочила
и длани свои заломила:
«О, что ты наделал, главою больной!
Щас Кала-Бхайрав принесётся за мной –
и в страшные Мордоры сбросит!
Ищи меня лето и осень,
и зиму с весною меня ты ищи,
семь сорок железных сапог истопчи –
тогда лишь к любимой невесте
вернёшься – и будем мы вместе!»
И вмиг улетела – от тоже, змея…
А крылья откуда-то от соловья,
а может, от мыши летучей…
Вздохнул наш Арджуна могучий,
и плечи расправил, и лук примостил
на спину… И тут вдруг подумал: «Дебил…
Оно тебе надо? Девица…
Навалом таких и в столицах,
и в тихих деревнях… Женись – не хочу.
А раз мне жениться уже по плечу,
пойду-ка я в царство Калинга,
спляшу там калинка-малинка
с принцессой их юной… Не кобра поди…
А то, кто их знает… Ещё по пути
прихватим корону и злато,
алмазы в змеиных палатах…»
Но луч Сурьядэва отнюдь не дремал.
Проник он в норушку… как истый финал
истории этой эпичной.
Всё вспыхнуло, будто от спички,
взметнулось, взвихрилось, взвинтилось… И вот,
Арджуна опять по болоту бредёт
по самое зю мимо кочек
и что-то чего-то не хочет…
…А кошка у брахманов за ашрамОм
накушалась травки любимой с умом,
затем похромала доиться
священным напитком. Их лица
сияли, их руки сосуды несли
на пробу великому риши земли.
А он отпивал и смеялся –
хитрец многоярусный – Вьяса**.
*Арджуна - герой древнеиндийского эпоса "Махабхарата", имел четыре жены, одной из которых была царевна нагов (змееподобных существ, обладающих мудростью) Улупи.
**Вьяса - автор эпоса "Махабхарата"
*** Иллюстрация-коллаж работы автора.