CIV.
Когда все зимы отряхнули трижды летний цвет,
А три весны оделись трижды в осень золотую;
Когда в предвечной череде времен и лет,
Себе представил прелесть неземною;
Увидел я что друг мой будет вечно юн,
Что не грозит ему ни смерть ни увяданье;
Вновь три апреля встретят свой июнь,
И юный взор узрит времен чередованье.
Как стрелкою часов незримо красота,
Ползет всегда меняясь с новой цифрой;
Так и в движение сдается мне она,
Бежит всегда но кажется застывшей;
И чтобы знали вы глухие, темные лета,
Что ваша прелесть вся заранее мертва.
CIV.
To me, fair friend, you never can be old,
For as you were when first your eye I eyed,
Such seems your beauty still. Three winters cold
Have from the forests shook three summers' pride,
Three beauteous springs to yellow autumn turn'd
In process of the seasons have I seen,
Three April perfumes in three hot Junes burn'd,
Since first I saw you fresh, which yet are green.
Ah! yet doth beauty, like a dial-hand,
Steal from his figure and no pace perceived;
So your sweet hue, which methinks still doth stand,
Hath motion and mine eye may be deceived:
For fear of which, hear this, thou age unbred;
Ere you were born was beauty's summer dead.