Антоновки осталось слишком мало,
что помнила тепло твоей руки.
Тянуло илом в сумерках с канала.
На свет окна слетались мотыльки.
Вздыхалось мне, по-кухонному, просто
под гул низов с той стороны, где храм.
И гранями переливались звёзды,
дороже, чем белужья икра.
И капал кран, не часто, но занудно.
И подо мной шатался табурет.
И на душе достаточно паскудно,
как револьвер в открытой кобуре.
И если б не антоновка, то я...
Она светилась, словно десять лун.
И врал мне август гулом комарья
о том, что в жизни моей был июнь.