Мне сегодня как будто разговаривать не с кем, -
Не в обиду друзьям, не в укор собратьям.
Мне бы выпить по рюмочке с Вознесенским,
Как со стеклянных дел дорогим мастером.
Чтобы прямо сюда, к подсвеченныму столу,
Приставить два стула, поставить одну бутылку,
В угол задвинув обшарпанную метлу,
Произнести, скребя себе по затылку:
"Андрей Андреевич, ответьте как на духу,
Вам всё достоверно известно, наверное, -
Как быть, когда полный замес в цеху,
А с неба заказ на срочное стихотворение?
И руки дрожат, и стекло на трещины,
И лента свинцовая как надо не изгибается.
Ведь вы извините меня, Андрей Андреевич,
Что я занимаюсь всего только имитацией?
И стекла не режу, но пальцы-то, пальцы -
Регулярно изрезаны - всё по-честному!
И если уж я у кого-то взяла авансом,
Не голословно верну, а вполне вещественно.
Расскажите, Андрей - после третьей рюмки
Фамильярность не грех, и вполне допустима -
Как вам расклад, что поэтка в юбке
Руки по стеклышкам распустила?
И скажите, вы так же заклеивали порез
Простой бумагой, что нашаривала рука?
Вы согласитесь - неполированный острый рез
Безопаснее края бумажного уголка?
Вам, как и мне, знакомо всенощное стояние
Над столом, что, возможно, был очень похож на этот...
И ничтожный зазор, никчемное расстояние
Между руками ремесленника и поэта... "
И ни рюмки, ни стула, только немытых стёкол
Серый свет, серый хлеб мой, овёс да просо.
Я хожу между ним несмело, почти что боком,
Рассыпая стеклянной крошкой бессмысленные вопросы.