И вот, когда заткнутся ишаки,
Вступает одинокая цикада,-
Везде, в шатрах не берегу реки,
В пустыне и за колкою оградой
Еврейских поселений, где Хеврон
Расстелен щедро золотым подолом,
И Валаджа темна, где в светлый сон,
Как в воду черную, ступают села,
Где ночь - колючек каперса нежней,
Но и не мягче падубка и пальмы,
Цикада - увертюра, а за ней
К рассвету вступят сойки или майны...
Пока она одна. Как глас в камнях,
Как скрежет стрелок на часах напольных,
Как Дворжак в тучах, Моцарт на углях...
Как Григ в полузабытых старых штольнях.