Я так давно воздет литературой:
Моя фигура немощно раздета,
Одеттой пляшет мой печальный белый галстук,
Стук рваных струн - предвестие ухода
Минутой неумолчного страданья
Erlebnis - молвил оксфордский профессор
Erlebnis - молвит тартуский студент,
запишет слово Шлейермахера в тетрадку
и успокоится, а, может быть, заснет.
Засунут в мир божественной рукою,
Омыт рекою Стикса и Харона,
Байрона подражатель, Эккермана
Спокойный и безумный собеседник,
Романа даль он видел через звезды,
И бредни романтической грозы...
Я так давно воспет литературой,
Своею графоманией раздетый,
Между трибуной и протекторатом,
Прокураторой, проктологией и прочим
Я устарел.. Веков эдак на десять?
Кто там над бездной собирает алебастр?
И астрой души пахнут чьи у входа,
И нимбы, точно жестяные скобы,
У чьих-то лимбов весело горят?
Поэты - псы, дерут других и лают,
И менелаем новые ахиллы,
И сухожилий розовые связки,
И все так жизненно, правдоподобно, мило!
Так жаль, что это все не в самом деле
И надо всем печальная фигура.
Мы в самом деле бесконечно устарели.
Я и литтература.