В свою бытность, жестокий жрец,
Возжелал, стать кем не уродился,
Возложил свои руки вверх,
К лику статуи из малахита:
Ты всегда был, мой Бог, велик!
Заклинаю твоею силой -
Дай, Анубис, мне мёртвый свет,
Чтобы с белым песком сравниться,
Дай прожить мне, тысячи лет!
Дай спокойствие глади Нила,
Я несу тебе, свой обет,
Награди меня, могущим биться,
Сердцем, даже в конце пути -
Где Вселенной последние птицы,
Возвещают, закат блудниц -
Каждой звёздочки в чёрном ситце,
Дай мне силы, стоять в веках,
Став священным кошачьим принцем,
С его сердцем, в его чертаx,
Дай рабу твое переродиться!
И разверзся черный подол,
Платья длинного из малахита,
И взошёл, в страданья юдоль -
Медный серп; пустые глазницы -
Сам Анубис явил лицо,
Чернокнижнику и провидцу:
Хорошо, жрец, ты службу нёс!
Многих выдал, Владеньям Нижним,
На вершины свои вознёс,
Идеалов, искусство пытки,
Ты хорошим, прослыл слугой,
Даже Ра о таких не мыслил!
Коли мил тебе, вечный зной,
Но бессмертным не уродился -
Принимай, чёрный оникс -
Мой, самый главный подарок, силы
Больше в нём, чем когда-то мог,
Пожелать любой жрец иль жрица.
Это молвя, воздел рукой,
И ударил серпом искристым,
Царства мертвых бессмертный бог,
Черной плотью с жрецом делился.
Этой ночью, гремело гроз,
Чёрных молний, над вечным Нилом,
Поднимаясь из страшных снов,
Песнопение, переливом,
Изменяя своим узор,
Положения тонких линий,
Что оракулы, вьют в клубок,
Тех, что хрупки, как стебли лилий,
И поднялся в белых песках
И восстал, надо всем над миром,
Вечный сфинкс. И в кошачьих чертах,
В каждом камне своём хранил он,
Душу вечную, ныне, жреца,
И частицу мрака в глазницах.