Все идут, а со мной им не по пути. Все открывают зонты и шествуют плавно. В жестком брюхе итоговой аттестации лежит такая же морось.
У меня прромокли штаны, я - вперед, я в дождь. Вижу людей без зонтов, проходящих мимо. Это те же самые, которые хотят заболеть и лежать под опекой, и кушать мед, и слышать теплые мамины шаги, и чувствовать ее руки, и свой горячий лоб.. Чтобы в состоянии постмладенческой слабости ходить на кухню, чтобы кружилась голова, и уровень сахара в крови незамедлительно и непременно падал.
Никто не идет гулять в дождь, только трава, но она не считается. Будь ее воля - она бы упорхнула тише и ниже, но она застыла и застряла в своем неловком положении. Здравствуйте, госпожа трава! Вы сегодня подозрительно голая.
Тех, кто гуляет здесь в одиночестве можно сосчитать по пальцам одной руки. Один палец - я. Больше никого нет. Пустые улицы, пустынность, стеклянность, петрикор зачаровывает поверхность, завораживает лицо, его линии сглаживаются, сфумато делает обитателей этой благодатной земли нежными, воздушными.. Поэтому люди сидят в конуре.
Громкий голос, почти крик. Мои руки сами распахнулись и оглушили бедного комара, которым всего лишь хотел попить немного моей крови. Стало стыдно. Лежит-мучается. Это он кричал.
Но я снова слышу голос. Теперь он мягкий как дождь. Тихий такой, прчти шепот.
"Эй.." - и кто-то хлопает по плечу. Обыкновенный великан, но в нем было что-то очень знакомое, моё. Казалось, он хотел меня разбудить как медведя после зимней спячки. Нужно же когда-то вытаскивать человека из его сна, из хрупкости его существования. Если не получается, значит уже представился.
Он пошел рядом, нам было по пути.
Только я забыла, что я просто вышла погулять, подумать об облаках, оживить живительный воздух, послушать дождь, подышать деревьями.. Я не помнила, что у меня не было цели, а путь закольцовывался.
Великан повел меня на запад, и я шла как слепая, с черной повязкой на глазах, потому что иначе они бы не закостенели. Щель могла бы перестать пропускать свет, и никто бы не знал, что я живая.
Я внезапно опомнилась и взяла его за руку. В глинянном горле итогового ареста все сводится к доверию. Кругом парили термосы и ордена. Я сказала, что мы идем ко мне в комнату пить мой вечный китайский, да еще и таежный зеленый чай. Я вела его на архипелаг. Нельзя красть маленьких девочек посреди ночи. Нехорошо.
Но мы пришли в комнату. Она распахнула свои двери с самой улицы - фикция, голограмма. Там стояли какие-то цветы, кажется, ирисы. И он стал читать мне стихи.
Даже у великанов случаются великие стихи.
Он дал мне мороженое и розу, и мы долго разговоривали. Но потом я поняла, что темно, что мы забыли включить свет, что кровть качает. Я нашарила на черной стене серый выключатель.
Свет загорелся. Великана не было. За окном моросил дождь, под которым я вчера гуляла. На полке стоял мой стакан ашдвао с лимоном. Чесались ноги. Я услышала жужжание и поняла, что комар воскрес.