Ну, вот так, мама. Мне и самой впору быть мамой.
Тепло одеваться, обходить все шипы и ямы,
Прошлогодней ватой конопатить оконные рамы.
Сглаживаются углы, экономятся средства.
На лице морщины и сталь, а не округлости детства.
Дышат в затылок страх и стихийные бедствия.
И такой вот металл, отлитый собственноручно,
Наряжает в кольчугу всю мою нежность тучную.
Стали взрослыми, а хотели быть лучшими.
И когда я успела променять окно на плотные шторы,
Так, что лезут лучи, как медвежатники-воры,
Огибая дома, перескакивая заборы?
Почему, что ни счастье, то голыми на полу,
В полусне и в бреду, в созерцании полных лун,
Растеряв до конца и стыд и холодный ум?
Между этой стеной и той, вероятно, жизнь.
Виноваты звезды - это они так сошлись:
Сговорились, снились, потом невзначай спились.
Из меня получился обычный, мам, человек.
И твоя любовь всё одно - главный мой оберег,
Как дожди для иссохших голодных рек.
Я объятая пламенем в диком лесу сосна.
Я трава, под снегами бездвижна и солона.
Я огромная крепостная невидимая стена.
Год начнется в марте. Закончится в феврале.
Ничего не изменится, разве что спать в тепле.
Чтоб проснуться мудрой, нет кнопочки в голове.