Восхищались мальчишки в детстве Чапаевым,
Каждый хотел быть таким же, как он,
Конь лихой вороной и шашка в руке
И не ждите пощады, враги!
Но легенда – это сказка почти
И от жизни, увы, она далека,
Не сидел Василий Иваныч в седле,
Старые раны, полученные на войне…
Автомобиль легендарного командира возил,
А легендой он после фильма известного стал.
Что же было той сентябрьской, предрассветной порой?
Застучали копыта, захрапели, вдруг, кони,
Чапаев с постели вскочил, метнулся к окну,
Откуда здесь белые, они же в тылу!
Проспал все дозор, мать их твою…
И где же бойцы, попрятались все,
Собралось немного их вокруг командира,
Штаб разгромлен, растеряны все
И никто не знает, что же делать теперь,
Отстреливаясь, отступали к реке
И не знали, что цель у казаков – их командир,
А тот уже ранен шальною пулей в живот
И руку ему уже не поднять,
От потери крови не может стоять…
Отвели его красноармейцы к реке,
Связали гимнастерками своими плавник,
Переправили Чапаева через Урал на плоту,
Но рану в живот с жизнью не совместить…
Похоронили, оставшиеся, командира на берегу
И никто не знает теперь, где могила его,
Ведь не раз с тех пор русло свое менял Урал
И могила его где-то там, под глубокой водой,
Но не мог легендарный герой умереть на плоту
И плывет он в фильме через реку-Урал,
«Врешь, не возьмешь!», машет и машет рукой…
Как бы ни было утром зловещим тем,
Оказалась могила его глубока…