Он ходил здесь. Он гулял босиком по холодному песку,
Он жил в этом отеле, здесь звучала его музыка,
Он дышал этим морем. Он ездил по этим дорогам.
Он ходил по этим дорогам, по этому лесу.
Он прикасался к этим стенам и болтал с этой девочкой,
Пришедшей с далекого Запада.
Я почему-то очень его любила, понимая, конечно,
Что разговаривать нам особо и нечего. Не о чем.
И скребся, и жегся, и бился, и бил мою нежную душу
Его этот образ, которым я так любовалась,
Как будто смотрела на ангела.
Но я отходила, и груз приходил ко мне по ночам, и это была бессонница,
Днем же я вновь любовалась, я днем не плакала.
И сидела, беззвучно ломая гибкие от рождения пальцы,
И толковала понятие экзистанциального кризиса:
Когда ты приходишь к человеку, садишься, тебе наливают чай,
А вам НЕ О ЧЕМ (!) разговаривать. Ты плачешь,
Забиваешься в самый угол и боишься, и стучишь ложкой
И кричишь ИМ издалека: "Не хочу! Не хочу! Не могу!",
Как малое несознательное дитя.
Я приходила в комнату и залетала прыжком дикой лани
За ватер-линию огромной кровати, и чуть не ломала ребра.
Я так любила его, я любовалась им, вникая в каждое слово -
И понимала, что скоро он скажет слова, для меня последние,
Но когда мы прощались, ему было все равно,
Как всегда.
Я долго плакала. Долго срывала одуванчики и плела венки,
Запускала их на синюю реку, на хрустальную воду -
На поминки моей любви слетались пчелы, бабочки и жуки,
А волна подхватывала и несла далеко..
Далеко...
Далеко....
И срастались травы, и плющ вился понемногу,
И тучи сгущались, скрывая поредевшее солнце,
И автобусы все отправлялись в свою дорогу,
И с этими автобусами - мы, которых не связывает даже крепкая дружба.
'
Следующая станция - Муромская, говорят,
Это значит, что когда-то исчезнут травы и потянется серый город,
И покажется тучный, затученный тихий Калининград..
В сущности, только ты там и был мне дорог.
Сколько пены, однако.. Забудь человека, пусть будет тепло и просто
На душе в этом городе-сказке, душе-Душе.
Эти волны будут до самой Поры захлестывать..
Он смотрел на эти волны и что-то в них видел тоже,
А я вижу в них безграничную, расписную свежесть.