И умный череп Гайаваты
Украсит голову Монблана.
Велимир Хлебников
Маис — наиболее надежный ключ
к познанию цивилизации майя.
С.Г. Морли
Маис-бен(тростник, кукурузы початок,...столб мира, камыш... )
Растение умирает, а потом воскресает. Можно поверить в своё бессмертие, выйдя на проталинку весной. Но сначала нужно осознать себя травой. Догадаться, что ты — растительность...
Забегая вперёд: мудрецы древних майя догадались. Ещё дальше забегая вперёд: они согласились бы с мудрецами славян: кровь людская не водица.
И добавили: не водица, а маис.
По Лонгфелло, Трубку мира придумал Великий Дух Владыка Жизни. Дым изготовленной из подручного утёса Трубки увидели прорицатели всех индейских племён. Они истолковали это как призыв Верховного Божества, и сообщили вождям. Вожди покрыли боевой раскраской тела и явились к месту общего сбора. Там они слышат укоризны и наставления Владыки Жизни:
Я устал от ваших распрей, / Я устал от ваших споров, / От борьбы кровопролитной, / От молитв о кровной мести. / Ваша сила — лишь в согласье, / А бессилие — в разладе. / Примиритеся, о дети! / Будьте братьями друг другу! // И придёт Пророк на землю / И укажет путь к спасенью; / Он наставником вам будет, / Будет жить, трудиться с вами. / Всем его советам мудрым / Вы должны внимать покорно — / И умножатся все роды, / И настанут годы счастья. / Если ж будете вы глухи, — / Вы погибнете в раздорах! // Погрузитесь в эту реку, / Смойте краски боевые, / Смойте с пальцев пятна крови; / Закопайте в землю луки, / Трубки сделайте из камня, / Тростников для них нарвите, / Ярко перьями украсьте, / Закурите Трубку Мира / И живите впредь как братья!
Наконец, боги‹...› собрались, сошлись вместе и совещались в темноте и в ночи, ‹...› они искали и открыли, что должно войти в плоть человека ‹...› И тогда, размолов початки желтой кукурузы и початки белой кукурузы, Шмукане изготовила девять напитков, и из этой пищи пришла сила и плоть, и из кукурузы были созданы мускулы и сила человека. Вот что сделали Великая мать и Великий отец, Тепеу и Кукумац, как именовались они. После этого они начали беседовать о сотворении и создании нашей первой матери и отца; только из желтой кукурузы и из белой кукурузы они создали их плоть; из кукурузного теста они создали руки и ноги человека. Только тесто из кукурузной муки пошло на плоть наших первых отцов, четырех людей, которые были созданы.
Кровь:Дам(душа) - блуд(кровь) :блуждающая по родам.
Камень основания(Египет) :Бен бен.
ПЕСНЬ БОГИНИ МАИСА
БОГИНЯ Семи Изумрудных Змей,
Богиня Семи Зернистых Стеблей,
Поднимись, пробудись скорей.
Ибо ты, наша мать, в свой уходишь дом,
В Тлалокан, где всё скрыто дождём
Возвращайся, мы ждём.
Воротись, Семизмейная, к радостям дней,
Пробудись, наша Матерь Семи Стеблей,
Поднимись, пробудись скорей.
Ибо вот ты уходишь — пока прощай —
В Тлалокан, в свой родимый край,
Снова к нам, поспешай.
К. Бальмонт.
КОЛОС
Рек Атлант: «Пшеничный колос — дар Венеры, как пчела,
С высоты Звезды Вечерней власть Звезды их принесла.»
Дар блистательной Венеры — нежный хлеб и жёлтый мед.
И колосья золотятся, и в лугах пчела поёт.
В пышноцветной Атлантиде, меж садов и пирамид,
Слышу я, пшеничный колос, там в веках, в веках шумит.
Вижу я равнины Майи, и Халдейские поля,
Ширь предгорий Мексиканских, Перу, дышит вся Земля.
Там пшеничные колосья, тяжелея, смотрят вниз,
Там агавы змейно светят, жёлтый светится маис.
И они даны, быть может, нам небесной вышиной,
Но ржаной, ржаной наш колос — достоверно он земной.
Наш земной, и мой родной он, шелестящий в тишине,
Между Северных селений без конца поющий мне.
О Славянской нашей доле, что не красочна в веках,
Но раздольна, и хрустальна в непочатых родниках.
О Славянской нашей думе, что идёт со дна души,
И поёт, как этот колос, в храме Воздуха, в тиши.
В бесконечных, ровных, скорбных предрешениях судеб,
Тёмных, да, как клад подземный, нужных нам, как чёрный хлеб.
Нужных нам, как шелестящий колос, колос наш ржаной,
Чтобы мир не расставался с тайной чарой, нам родной.
К. Бальмонт.
Майя.
Начертания Царицы Майев (Паленке)
1. Царица Майская
Лезвием орудия Ваятель
Высечет чашу там,
Чашу, да,
Урну-Луну иссечет, Лунного Года.
Будет она как бы лунной преградой.
Круглою дверью в тайник,
Да защитит лезвием себя сердце,
Она,
Урна-Луна,
Будет основой малым камням, сочетанным в узорность,
Камешкам, яйцам птиц.
Тонкое высечет там острие
Голову,
Нежно украшенную
Жемчугом, нитью жемчужин, нанизанных
Против глядящего глаза.
Где разобью я забвенье,
Памяти дав оплот, –
Ибо ваяет он, как говорят,
Изгибы, в которых забвенье забыто, –
Раскрою я Книгу Святых Начертаний,
Мудрости Книгу и Знанья.
О, зачаруют они, обольстят,
Очертанья моей головы яйцевидной,
Околдуют пленившийся взгляд!
Да, лезвие инструмента поведает
Знанье Священных Письмен.
Камень оно иссечет.
Тайную силу свою
Явит оно,
Сокровенную, –
Там!
2
Голова и рука
Но, возглашая сущность ваяния, –
Власть опьянять, зацеплять, уловлять,
Подобно тому, как крюк
Ловца жемчугов
Уцепляет, срывает жемчужную раковину,
В которой скрыта услада шеи, забава руки, –
О самой основе ваяний, о их существе,
О причине могущества их –
Я говорю.
Часть лица маленькой девочки,
Основой ваяния,
Я хочу.
Голову, как изваяние,
Голову милую, нежную,
С застенчивой, трепетной прелестью детства, –
Я хочу.
С головой, чуть склоненной изгибами шеи,
Я хочу – волоса.
Я хочу, чтоб рука, прикасаясь,
Отделив, удлинняла
Прядь волос.
Руку с кистью руки –
Я хочу.
Чтоб рука, зацепляя, утягивала
Голову, словно ее заставляя вернуться.
Это – хочу.
И хоть знак, возвещающий и, столь жалко извит.
Точно согнутый тростник,
По краям с жемчугами,
Этот изгиб –
Я хочу.
Я хочу, чтобы этот тростник перегнутый, с жемчужинами,
Был изваян с моим изваяньем, вошел в мой лик,
Был пред взором моих очей,
На вершине лица моего.
Между тем как хочу, чтобы лик мой
Дал мне власть опьяняющую –
Недобрую власть, быть может?
Причину слез, кто знает? –
Лик маленькой девочки, нежной,
Изваянный –
Я хочу.
Руку Царицы, созданную,
Чтоб носить жемчуга,
Голову девочки нежной, застенчивой,
Чья прелесть стыдливая
Напоминает детство народа – ловца жемчугов,
Причину и тайнооснову могущества наших ваяний
Я возглашаю –
Здесь.
. Бальмонт.
И умный череп Гайаваты
Украсит голову Монблана.
Велимир Хлебников
Маис — наиболее надежный ключ
к познанию цивилизации майя.
С.Г. Морли
Маис-бен(тростник, кукурузы початок,...столб мира, камыш... )
Растение умирает, а потом воскресает. Можно поверить в своё бессмертие, выйдя на проталинку весной. Но сначала нужно осознать себя травой. Догадаться, что ты — растительность...
Забегая вперёд: мудрецы древних майя догадались. Ещё дальше забегая вперёд: они согласились бы с мудрецами славян: кровь людская не водица.
И добавили: не водица, а маис.
По Лонгфелло, Трубку мира придумал Великий Дух Владыка Жизни. Дым изготовленной из подручного утёса Трубки увидели прорицатели всех индейских племён. Они истолковали это как призыв Верховного Божества, и сообщили вождям. Вожди покрыли боевой раскраской тела и явились к месту общего сбора. Там они слышат укоризны и наставления Владыки Жизни:
Я устал от ваших распрей, / Я устал от ваших споров, / От борьбы кровопролитной, / От молитв о кровной мести. / Ваша сила — лишь в согласье, / А бессилие — в разладе. / Примиритеся, о дети! / Будьте братьями друг другу! // И придёт Пророк на землю / И укажет путь к спасенью; / Он наставником вам будет, / Будет жить, трудиться с вами. / Всем его советам мудрым / Вы должны внимать покорно — / И умножатся все роды, / И настанут годы счастья. / Если ж будете вы глухи, — / Вы погибнете в раздорах! // Погрузитесь в эту реку, / Смойте краски боевые, / Смойте с пальцев пятна крови; / Закопайте в землю луки, / Трубки сделайте из камня, / Тростников для них нарвите, / Ярко перьями украсьте, / Закурите Трубку Мира / И живите впредь как братья!
Наконец, боги‹...› собрались, сошлись вместе и совещались в темноте и в ночи, ‹...› они искали и открыли, что должно войти в плоть человека ‹...› И тогда, размолов початки желтой кукурузы и початки белой кукурузы, Шмукане изготовила девять напитков, и из этой пищи пришла сила и плоть, и из кукурузы были созданы мускулы и сила человека. Вот что сделали Великая мать и Великий отец, Тепеу и Кукумац, как именовались они. После этого они начали беседовать о сотворении и создании нашей первой матери и отца; только из желтой кукурузы и из белой кукурузы они создали их плоть; из кукурузного теста они создали руки и ноги человека. Только тесто из кукурузной муки пошло на плоть наших первых отцов, четырех людей, которые были созданы.
Кровь:Дам(душа) - блуд(кровь) :блуждающая по родам.
Камень основания(Египет) :Бен бен.
ПЕСНЬ БОГИНИ МАИСА
БОГИНЯ Семи Изумрудных Змей,
Богиня Семи Зернистых Стеблей,
Поднимись, пробудись скорей.
Ибо ты, наша мать, в свой уходишь дом,
В Тлалокан, где всё скрыто дождём
Возвращайся, мы ждём.
Воротись, Семизмейная, к радостям дней,
Пробудись, наша Матерь Семи Стеблей,
Поднимись, пробудись скорей.
Ибо вот ты уходишь — пока прощай —
В Тлалокан, в свой родимый край,
Снова к нам, поспешай.
К. Бальмонт.
КОЛОС
Рек Атлант: «Пшеничный колос — дар Венеры, как пчела,
С высоты Звезды Вечерней власть Звезды их принесла.»
Дар блистательной Венеры — нежный хлеб и жёлтый мед.
И колосья золотятся, и в лугах пчела поёт.
В пышноцветной Атлантиде, меж садов и пирамид,
Слышу я, пшеничный колос, там в веках, в веках шумит.
Вижу я равнины Майи, и Халдейские поля,
Ширь предгорий Мексиканских, Перу, дышит вся Земля.
Там пшеничные колосья, тяжелея, смотрят вниз,
Там агавы змейно светят, жёлтый светится маис.
И они даны, быть может, нам небесной вышиной,
Но ржаной, ржаной наш колос — достоверно он земной.
Наш земной, и мой родной он, шелестящий в тишине,
Между Северных селений без конца поющий мне.
О Славянской нашей доле, что не красочна в веках,
Но раздольна, и хрустальна в непочатых родниках.
О Славянской нашей думе, что идёт со дна души,
И поёт, как этот колос, в храме Воздуха, в тиши.
В бесконечных, ровных, скорбных предрешениях судеб,
Тёмных, да, как клад подземный, нужных нам, как чёрный хлеб.
Нужных нам, как шелестящий колос, колос наш ржаной,
Чтобы мир не расставался с тайной чарой, нам родной.
К. Бальмонт.
Майя.
Начертания Царицы Майев (Паленке)
1. Царица Майская
Лезвием орудия Ваятель
Высечет чашу там,
Чашу, да,
Урну-Луну иссечет, Лунного Года.
Будет она как бы лунной преградой.
Круглою дверью в тайник,
Да защитит лезвием себя сердце,
Она,
Урна-Луна,
Будет основой малым камням, сочетанным в узорность,
Камешкам, яйцам птиц.
Тонкое высечет там острие
Голову,
Нежно украшенную
Жемчугом, нитью жемчужин, нанизанных
Против глядящего глаза.
Где разобью я забвенье,
Памяти дав оплот, –
Ибо ваяет он, как говорят,
Изгибы, в которых забвенье забыто, –
Раскрою я Книгу Святых Начертаний,
Мудрости Книгу и Знанья.
О, зачаруют они, обольстят,
Очертанья моей головы яйцевидной,
Околдуют пленившийся взгляд!
Да, лезвие инструмента поведает
Знанье Священных Письмен.
Камень оно иссечет.
Тайную силу свою
Явит оно,
Сокровенную, –
Там!
2
Голова и рука
Но, возглашая сущность ваяния, –
Власть опьянять, зацеплять, уловлять,
Подобно тому, как крюк
Ловца жемчугов
Уцепляет, срывает жемчужную раковину,
В которой скрыта услада шеи, забава руки, –
О самой основе ваяний, о их существе,
О причине могущества их –
Я говорю.
Часть лица маленькой девочки,
Основой ваяния,
Я хочу.
Голову, как изваяние,
Голову милую, нежную,
С застенчивой, трепетной прелестью детства, –
Я хочу.
С головой, чуть склоненной изгибами шеи,
Я хочу – волоса.
Я хочу, чтоб рука, прикасаясь,
Отделив, удлинняла
Прядь волос.
Руку с кистью руки –
Я хочу.
Чтоб рука, зацепляя, утягивала
Голову, словно ее заставляя вернуться.
Это – хочу.
И хоть знак, возвещающий и, столь жалко извит.
Точно согнутый тростник,
По краям с жемчугами,
Этот изгиб –
Я хочу.
Я хочу, чтобы этот тростник перегнутый, с жемчужинами,
Был изваян с моим изваяньем, вошел в мой лик,
Был пред взором моих очей,
На вершине лица моего.
Между тем как хочу, чтобы лик мой
Дал мне власть опьяняющую –
Недобрую власть, быть может?
Причину слез, кто знает? –
Лик маленькой девочки, нежной,
Изваянный –
Я хочу.
Руку Царицы, созданную,
Чтоб носить жемчуга,
Голову девочки нежной, застенчивой,
Чья прелесть стыдливая
Напоминает детство народа – ловца жемчугов,
Причину и тайнооснову могущества наших ваяний
Я возглашаю –
Здесь.
. Бальмонт.
ТЕНЬ-РЕКА
Под густыми под кустами протекает Тень-Река,
Ты побудь над ней ночами, в час как тают облака,
Загляни в неё очами, — в чём, спроси, твоя тоска.
Оттого ль, что вот, взглянувши, ты увидел свой двойник?
5 Оттого ль, что птица ночи, промелькнув, послала крик?
Оттого ли плачут очи, что, дрожа, шуршит тростник?
Отодвинься, — отраженье отодвинулось в воде,
Опрокинься, — и стремленье не к воде ушло, к звезде,
Разуверься, — птица ночи есть везде и всё ж нигде.
10 Промелькнув над Тень-Рекою чёрно-бархатным крылом,
В гости к Солнцу улетела птица тьмы ночным путём,
Чтоб позвать к нам птицу-пламя и сменить печаль огнём.
И казавшийся зловещим расшуршавшийся тростник,
Под опаловой росою, как под ласкою поник,
15 Перед ним в воде трепещет ожемчуженный двойник.
За дневною Тень-Рекою тьма ночная далека,
Всё ночное будь хоть вдвое, а растают облака,
И под Солнцем, как червонцем, золотится Тень-Река.
К. Бальмонт
Росинка
Росинка дрожала
На тонком листке.
Речонка дышала,
Шурша в тростнике.
В росинку гляжу я
И вижу, что в- ней
Играет, ликуя,
Так много огней.
Зеленый и синий,
И красный горят,
И белый, как иней,
И светлый, как взгляд.
Все краски люблю я,
Пленительный вид,
Нежней поцелуя
Росинка горит.
Дан миг ей лишь краткий,
Исчезнет потом.
Но лист ей, украдкой,
Здесь выстроил дом.
Их еле заметишь,
Так малы они.
Но где же ты встретишь
Такие огни?
К. Бальмонт