Жизнь очень странно устроена. Чтобы вылезти из колодца, надо в него упасть.
Виктор Пелевин
Самое сложное, это понять где пустота. Я научу вас. Смотрите, вот она!
Где?
Вот!
Да где?
Да вот же!
Да где же?
Да вот же она!
Да где же она?
В *****! идиоты…
Кан Маганан ( духовный учитель)
Убить дракона
«Золотой с перламутровой аурой Б Удда»
Надпись была сделана на листе бумаги формата А4. Лист был приклеен маленьким кусочком серебристого скотча к белой, невзрачной двери с чёрными, водянистыми разводами у основания. Там же, почти касаясь пола и был прикреплён лист-табличка. Он вздрагивал, взмывая кверху каждый раз, когда из под дверной щели в коридор просачивался тяжелый, маслянистый сквозняк. Неся с собой насыщенную восточными благовониями, запахом табака и едва уловимыми звуками лютни прохладу.
Под многообещающей любому страждущему просветления надписью был изображен и сам основатель учения… помогающего людям смириться с пустотой и обрести собственную пустотелость… великий и загадочный Будда Шакьямуни. Хотя… это и спорное утверждение. Здесь можно было бы подискутировать, т.к. он сильно напоминал главного героя из фильма Матрица. Духовный учитель был изображён в застывшей, стоической позе, подставляя свою мощную грудь под летящие в него со всех сторон пули. Взгляд его суровых, немного косящих глаз, пытался объять вселенную. От этого возможно и косящих. А вместо ухмыляющегося изгиба насмешливых губ, на том месте находился изогнутый знак вопроса. Как бы намекая на то, что учитель сам в шоке, но где-то внутри всё понимает и всегда готов поделиться. Тело его пересекала прозрачная, горизонтальная полоса. След плохо работающего ксерокса.
Чёрные, водянистые разводы… упомянутые выше и служившие окантовкой всех, когда-то белых коридорных плинтусов и дверей, были следствием регулярной, влажной уборки мастера чистоты Надежды Николаевны Лакшминовской- заведующей подсобным инструментарием... тряпка, кривая швабра и ядрено красное, пластиковое ведро с выведенными на его боку алкидной краской загадочными буквами...
B.od.T.xI-3.0
Ведро это… достаточно прочное, досталось в наследство от советской эпохи и помнило времена… когда по коридорам ходили скромно одетые парни с «широким техническим образовательным диапазоном», наизусть под бутылку вина или водки читающие Блока с Пастернаком. А в столах некоторых, под толстым слоем документации лежали самиздатовские книжки..
Ну... Жорж Батай например.
В конце концов, кому интересны воспоминания старого, пластикового ведра... помнящего эпоху, которую мы пытаемся стереть из собственной памяти.
Ни-ко-му....
Надежда Николаевна Лакшминовская тоже могла много чего вспомнить и рассказать, но предпочитала всех ненавидеть, а влажную уборку исполняла, как будто работала юнгой на корабле. Щедро полевая местами вздутый пол водой и разгоняя её по полу, до того момента пока вода не впитывалась или пока не начинала скатываться вниз по пожарной лестнице.
….
Стёпа посмотрел на трепещущий у пола лист. На мутные разводы, опоясывающие коридор с легким налетом апокалипсического декаданса и смело постучал занесённым кулаком в пластиковую дверь, сжигая до тла последний мост за своей спиной в дорогом костюме.
По голове себе постучи, сволочь старая!
Услышал он в ответ. Степа не считал себя старым и поэтому постучал снова. За стуком последовало почти не слышное...
Вот б***ть!
А затем достаточно громкое и вежливое..
Гоген? Я же сказал, аренду оплачу на следующей неделе!
Здание также не принадлежало Стёпе, и стук возобновился.
Твою мать! Кого там чёрт принёс!
За приглушёнными возгласами последовало шарканье ног. Дверь распахнулась.
На пороге стоял достаточно молодой, высокий, худой, кудрявый бородач. На его большом с залысинами лбу был начерчен голубой краской знак вопроса, а на переносице выведен схематичный, третий глаз. Его мутно серые глаза быстро пробежались по телу Степана, как утренним ветерком по морской глади. Озлобленное лицо стало добрым.
Чем могу служить?
Заискивающе спросил бородач и стал ниже ростом.
Пришла очередь Стёпы осмотреть с ног до головы хозяина странного офиса. Серые тапочки массажёры с надорванными перемычками. Синие носки с крупными снежинками. Оранжевый, как у кришнаита балахон. Но почему-то казалось, что снятый с чужого, маленького плеча.
Мне кажется, я ошибся.
Смущённо произнес Стёпа. Сделав робкую попытку повернуть всё вспять.
Извините…
Вы не ошиблись… Степан Олегович…
Серьёзным голосом заявил бородач.
Прошу!
Он отошёл в сторону, махнув рукой приглашая войти.
Откуда вы знаете, как меня зовут?
Удивился Степан.
Бородач постучал себя указательным пальцем по лбу.
Третий глаз… видит всё! Заходите!
Ну конечно…
Пробурчал себе под нос Стёпа и с тяжёлым сердцем шагнул внутрь.
«Внутрь» был прокуренным и бардачно разухабистым. На полу вдоль стен неровными стопками и просто в горделивом одиночестве лежало много книг разного формата. Большая, иллюстрированная камасутра с толстыми обложками и торчащими из неё цветными закладками. Несколько томов Махабхараты в идеальном состоянии, которых никто и никогда не открывал. Ещё Степану бросилась в глаза толстая книга на заваленном манускриптами пыльном столе, рядом с розовой фигуркой улыбающегося блаженной улыбкой Будды. Писающего в вечный источник бытия, стилизованного под прямоугольное, свиное корыто. Книга была красной, тисненой золотыми буквами и такой же золотистой головой товарища В.И. Ленина.
«Прозопопея Ленина в Будду и обратно»
в условиях стимулирующего, революционного террора.
Так называлась эта книга.
На стене среди портретов различных духовных учителей, по большей части которых Стёпа и не знал, но догадывался, что это они, по белым простыням, наброшенным на плечи и одухотворённым взглядам, затесался плакат Саманты Фокс. Она была обнажённой и лучезарно улыбающейся. Кто-то… и этот кто-то, возможно, был с бородой и в серых сланцах, в порыве неконтролируемого сексизма… зарисовал певице один зуб чёрным фломастером и подписал в левом углу…
ШЛЮХА!!!
А кто-то… другой(другая), красивым женским почерком, фиолетовой губной помадой вывел(а) по диагонали…
Инфантильный, жалкий ублюдок!!!
Садитесь на ковёр!
Предложил бородач и сам плюхнулся на толстый персидский ковёр, что накрывал стареющий, морщинистый ламинат. Степан замешкался.
Обувь можете не снимать.
Успокоило его очередное воплощение Будды.
Я… я не про обувь. Это… это обязательно?
Степан Олегович, вы вашего друга, который порекомендовал вам меня… видели?
Мммм… да.
Каким он стал, заметили?
Заметил…
Хотите таких же кардинальных перемен в себе?
Я ещё пока… пока не решил и не совсем понял за что плачу такие большие деньги…
Пока вы не сядете на ковёр…
Сидевший в позе лотоса бородач развёл руками…
Мы ничего не узнаем, а деньги…
Знаю, знаю…
Фыркнул Степа аккуратно присаживаясь на персидский ковер .
Деньги, это зло.
Деньги дают возможность быть щедрым и добрым, почему же они зло?
То есть все бедные злые и жадные?
Стёпа злорадно улыбнулся.
Нет, бедные могут щедро дарить улыбки.
Добродушно улыбнулся бородач.
Так может, и я расплачусь с вами смайлами? Сколько отсыпать?
Ваши проблемы улыбкой не решишь, а у бедных таких проблем быть не может…
Умно…
Саркастически заметил Стёпа.
И вообще… любую проблему решить нельзя. Они… проблемы, на то и проблемы, что не решаются. Их нужно перевести в сферу внутренних вопросов.
Бородач указал пальцем на свой лоб, где был нарисован вопросительный знак…
И там… у себя внутри найти ответ.
Во… как?! И стоит это десять штук евро!?
Нет..
Бородач пристально посмотрел в глаза Степану.
Это ничего не стоит. Мы сейчас оцениваем вашу щедрость и доверие ко мне. Ваш друг доверился и научился…
Научился… чему?
Как убить внутреннего дракона.
Дракона?
Дракона… и вашего дракона улыбкой не сломать. Нужна жертва и лучше начать с ваших денег. Вы же так не любите с ними расставаться.
Может эльфы помогут? Я знаю парочку хороших эльфиек.
Не… эти сучки не помогут. Только и знаю, как на уши приседать … жу-жу-жу… жу-жу-жу…
Серьёзно заявил бородач.
Драконы значит?
Стёпа с крайней неприязнью посмотрел на бомжеватого гуру.
Этим вы решите мои финансовые и личные проблемы?
Я тебе не банк « Возрождение»! Не раздаю кредитов под 0,1% процент ! И я не твоя сучка!
Неожиданно грубо ответил бородач.
Что?
Ну эта… Ой! Какой у тебя большой Дядя Стёпа… Стёпа! Больше чем у всех вместе взятых, кто у меня был! А если ты мне купишь шубку…
Бородач принялся кривляться, а Степа зарделся, как утренняя зорька.
Откуда ты знаешь сволочь! Следили за мной!
Он попытался встать.
Сидеть!
Гаркнул на него бородач.
Да пошёл ты гнида бород….
Фразу оборвал направленный в сторону Стёпы пистолет.
Люгер Парабеллум P08!
С примесью злорадства похвалился бородач.
Прекрасно затыкает непослушные рты, иногда навсегда!
Да ты совсем ополоумел! Ты знаешь, кто я?
Заткнись и пей чай! Пока я тебе… твоего Дядю Стёпу не отстрелил! Если попаду!
Бородач хихикнул, а ствол пистолета указал на поднос, стоящий на ковре с двумя маленькими кружками и узловатым, медным чайником. В одной кружке была налита коричневая жидкость с упорно не тонущими в ней ошмётками листьев.
Я не буду это… пить!
А Люгер говорит, что будешь.
Оскалился бородач и подняв пистолет кверху выстрелил в потолок.
От грохота Стёпа вздрогнул и испугался. На кудрявую голову бородача посыпалась штукатурка.
Вот же б***ть!
Выругался тот. А пуля ударившись в потолок, отскочила в стену повредив Саманте Фокс очередной зуб и пролетев мимо Стёпы, обжигая ему мочку уха ушла в дверь, где и остановилась.
Штукатурка осыпалась медленным, рождественским снегом. Бородач превращался в седого Деда Мороза. От чего стал ещё более странным и зловещим. Дымящееся отверстие ствола опять посмотрело на Стёпу. Стёпа залпом выпил жидкость и принялся интенсивно пережёвывать отдающие плесенью листья.
Вот и умничка!
Похвалил его бородач.
Голова Стёпы закружилась, он почувствовал непреодолимую слабость, а перед глазами поплыли розовые круги.
Я положу тебя на коврик голеньким и беззащитным. Ты не будешь ничего видеть. Но будешь слышать и всё ощущать. Ты пройдешь весь путь, станешь пустотой, ничем… а потом… победишь дракона или он тебя съест!
Сквозь розовые разводы Стёпа увидел, как рукоятка Люгера быстро приближается к его голове… и наступила темнота…
пр… следует