Краски стёрты, и утром земля стала белой,
ей назначены холода зимние дозы,
и на снежном настиле последние слёзы
растеряли соцветия никлых лобелий.
Знаешь, это же Коми и здесь в первых числах
ноября натиск норда достаточно весок.
Снова иней окутал наш сказочный вереск;
ты – далече, и осень тускла во всех смыслах,
и умолкли за лесом прощальные ноты,
и предельно протяжны дорожные петли.
Вот отсюда б и мне с роем помыслов светлых –
ввысь, по лоции неба, где гаснут длинноты
кличей птиц, улетевших на поиски счастья.
Даже пёрышек их на песке не осталось.
А душа-то моя на весах оказалась,
ибо я не умею навеки прощаться.
Это жизнь, это тёплых ладоней забвенье.
Ты – далёк. Заслонила трёхмерная снежность
и цветы, и следы, и саму безнадежность.
Ты же слишком не здесь. Не в моём поле зренья.