В тысячи акров земля прихрамовая:
сердце трепещет в груди —
в божие царство я шёл, прихрамывая,
к таинству, как ни крути;
из подсознания страх не выселится,
чем бы в конце он ни стал.
Там, на вершине пути, — не виселица,
а золотой пьедестал:
мимо бредут пилигримы с посохами,
тайны вкусившие всласть,
всеми достойными Рима способами
пестуя высшую власть,
но не ищу я у них божественности;
в сущности власти самой
мужества нет и толики женственности
росшего рядом со мной
смертного бога, что жил, угадывая
всякого таинства гнёт.
Мир исчезает, но песнь цикадовая
сон от меня отпугнёт,
чтоб оставалась увековеченною
сила цвести и не преть
не пережаренной человечиною,
а человечностью впредь.
22. 10. 2019.