Немного мёда он вкусил
и в дымке парусом растаял.
Свободу трепетно любил
и жизнь на кон не раз он ставил.
Был духом гор на бой рождён
с бесчестьем, косностью и ложью.
Не раз всходил к вершинам он
сквозь снежный шквал, по бездорожью.
Душа поэта в нём жила,
то с бесом споря, то с монахом.
Текли Арагва и Кура
его души бурливой знаком.
Он был захож нередко в свет,
но дух его душой не принял
и стал изгоем в цвете лет,
лишь круг друзей его чтил имя.
Как мцыри, цену он познал
стихий и вольного движенья
и схваток яростный оскал,
знал вкус побед и пораженья.
Был будто холоден душой
при встрече светских дам ревнивых,
но чувств не тешил он игрой
для лёгкости побед красивых.
Жизнь не хранил, как бриллиант,
но на неё не покушался,
от Бога принятый талант
развить в живом труде старался.
Не жаждал званий и чинов,
но ждал народного признанья,
за правду вновь стоять готов
ценою личного страданья.
Он был художник и поэт,
но главным всё же стало слово.
Сказал он лести строго: нет!
и свет искал в краю суровом.
Изъяны общества клеймил
и гордецам не подал руку,
и подлый мир его убил,
не вняв житейскую науку...
И вновь средь тёмных бурных волн
белеет парус одинокий.
И слышен новой жизни горн,
где принимают дух высокий.