Здесь, на Земле я, как-будто бы, выгляжу сильной.
Это не так. Слабость гнет, издевается всласть.
Спряталось счастье мое под плитою могильной.
Скорбь захватила над жизнью оставшейся власть.
Горе без спроса в моей поселилось квартире.
Ходит по кругу, считает пустые углы.
Сына не стало. И все обесцвечено в мире.
Только небесные дали чисты и милы.
К ним я тянусь, чтоб найти там любимого сына.
Хоть на минутку взглянуть на сияющий лик.
Жизням оборванным смерть начертала причину
вновь повстречаться, где Свет над душою возник.
Гибну в разлуке. Но, сердце, по-прежнему, бьется.
Как-то, зачем-то еще существую и ... жду.
Небо-родник, из которого сладостно пьется.
Поле-земля, по которой я к сыну иду.
Слабым движением ветра по жизни кочуя,
словно бродяжка среди равнодушной толпы,
то ли кричу, то ли плачу, а то ли молчу я...
В горе моем так предательски слезы скупы.
Слабая, битая жизнью, не к сроку седая,
я не жалею себя. Но, никак не понять:
кто же детей ненаглядных у нас отбирает?
Как их уход матерям-сиротинкам принять?
Здесь, на Земле не познаем мы радости с сыном.
Внуков его мне не нянчить и "мама" не знать.
Нет, я не прячу безмерную эту кручину.
Помнит сыночка всем сердцем несчастная мать.
Слабая ль, сильная - ценник не вешайте, люди.
Качество горестных чувств не старайтесь судить.
Вечною памятью мама ласкает и любит.
Вечным признанием сын будет маме светить
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)