«Ты прощай, я к другим берегам
По бушующим волнам уйду,
Только небу известно что там,
На чужбине безликой найду.
Может, новый неведомый мир,
Бойкий шум от мирских городов
Или тризны танцующий пир,
Напророченный знаньем волхвов.
Может статься, младую жену,
Что прекрасна, как вешний рассвет,
Из полона себе приведу –
Её нежностью буду согрет.
Ты прощай, полно уж говорить,
Вся дружина стоит в серебре,
Время вышло и требует плыть,
Ты, сестра, не грусти обо мне».
Ветер струи пустил в паруса,
И ладья резвой чайкой – вперёд
За удачей с надеждой пошла
В тот далёкий суровый поход.
Ратибор – младший княжеский сын,
Обделённый наследством отца,
Не боялся коварных пучин
И умело верстал паруса.
И дружина сурова – под стать,
Ратник каждый приравнен к пяти.
Приходилось не раз умирать
И, поднявшись из мёртвых, идти.
Не дружина, а чёртова длань.
Сечь для каждого с детства в крови,
Им неведома ярости грань,
И пощады у них не проси.
Отправлялись, чтоб злато добыть,
Во родимых местах – ничего,
Чтоб безбедно на свете пожить,
Все ж таки человек – не зверье.
Не едино сменяла свет тьма,
В битве с морем почти на краю
Их не раз находилась ладья,
Но остались едины в строю.
Хоть варягов поганых кулак
Край бортов своей спесью крушил,
Но резной и несломленный стяг
Их и в этой напасти хранил.
Вскоре силу вода приняла,
К испытаньям не ставя врагов,
И как знак уваженья она
Из глубин отдавала улов.
И однажды, как звезды ушли
После ночи спокойной на сон,
Им увиделся остов земли.
Не сдержать голосов перезвон.
Тихим ходом в лучах подошли,
Оглядели, что берег пустой,
Опустились на твёрдость земли,
Все сомненья откинув долой.
Как приволен и нежен тот край,
С изумрудным оттенком трава,
Воздух чист – полной грудью вдыхай,
И кружит светлый ум синева.
«Ратибор – ты привёл нас сюда.
Краше места вовек не найти,
Но поживы тут нет и следа,
Надо вглубь за удачей идти».
Отдохнув на зелёной траве,
Стала в строй разудалая рать,
И как старший пошёл во главе
Предводитель им славу искать.
Осторожно – как пуганый зверь,
Он их вёл по прекрасной земле,
Каждый ждал, что откроется дверь,
Где богатства в несметном числе.
Облаков белизну сменил мрак.
Благодать от тепла – вон ушла.
И впотьмах не идётся никак,
Отложить, знать, до утра дела.
И, костёр распалив, сели в круг
Есть харчи, балагурить и петь
Про войну да про ласку подруг,
Да про то, как в бою уцелеть.
Ратибор наказал часовым
Глаз до смены своей не смыкать,
Напоенная ветром ночным,
Их дружина отправилась спать.
Как тепло отдаёт от земли,
Как перина, густая трава,
Только светлые снятся им сны,
И, казалось бы – спи до утра.
Но глаза отворяются вдруг,
Тянет горечью запах беды,
И, мечей не кидая из рук,
Встали все друг за другом они.
Все стоят, но кругом тишина,
Все спокойно, как прежде у них,
Также гордо белеет луна,
Только нет на постах часовых.
Резкий клич, и метнулось копьё,
Темнота обратилась живой,
Первый ратник забрал остриё,
И пошёл с неизвестностью бой.
Их мечи так блестят в темноте
От полосок хмельного костра,
Но врага им не видно нигде,
Только смерти карает рука.
Полоснёт да погаснет во мгле,
Кровь, в захлёбе предсмертная боль,
И тела их лежат на земле.
(Жизнь отдать, человек, соизволь).
Их все меньше, а враг невредим,
Хоть бы кто под ногами лежал.
Ратибор зычным басом своим
Всей дружине приказ прокричал:
"Братья, в круг, а иначе конец.
И лежать без души на земле".
"Луки, товвсь!!!" И пускает боец
В темноту по смертельной стреле.
Вскрики. Навзничь упали тела.
Темнота показала чужих,
Тех, кого от мечей сберегла,
Но от стрел не отвадила их.
Луки ввысь, повторенье готово,
Смерти так с опереньем раздольно,
Только звук громогласного слова
Им сказал: "Мы выходим! Довольно".
И из мрака шагнул человек,
Как гора, трёх аршин высотой.
Видно, старший из тех, кто набег
Совершил на их лагерь ночной.
"Кто такие? Зачем в чужой край
Вы без спроса, незвано пришли?
Чужеземцам, поди, волю дай,
Испоганят все краски земли.
Мы готовы радушно принять,
Если ты дозволенья спроси,
Ну а тех, кто с мечем, мы карать
Будем люто – пощады не жди!"
"Извини нас, хозяин чудной.
Остров твой, и тебе говорить,
Но зачем же в ночи вести бой,
Без расспросов пришельцев губить?
Да, в кольчуге, с мечами и что ж?
В неизвестной идём стороне,
Так всегда, как в походы идёшь.
Вот ответ наш об этом тебе."
"Ладно, так, коли всё не обман.
Мы не будем преграды чинить.
Я менгул* – моё имя Дагран.
И готовы вас вглубь пропустить.
Только там далеко – точно смерть,
Колдунов и шаманов гнездо,
И немало негаданых жертв
Принести им в усладу дано.
Но, а если вам все ж повезёт
И получится мёртвым не пасть,
То награда несметная ждёт,
Та, которой насытитесь всласть.
Сказ идёт, на далёкой горе,
Там, где терем их чёрный стоит,
В погребах, что сокрыты в земле,
Неземное богатство лежит".
"Мы рискнём, нам дорога назад
Не по нраву с пустою сумой,
За богатством мы спустимся в ад
Иль простимся навек с головой".
Расступился менгульский запор,
Хоть страшились удара – пошли.
И последним ступал Ратибор
Без щита и открыт со спины.
Долго дикий озлобленный взгляд
Их с усмешкой кривой провожал,
И словами сквозь желчный яд
Он негромко себе лишь сказал:
"Жадность эта погубит вас всех,
Хоть и дух - как вселенская твердь,
Но никто в побратимы Успех
Не возьмёт, вам подругою Смерть".
Но отряд этих слов не слыхал,
Ветер звук им вдогон не принёс,
Вдалеке уж на солнце играл
Шлемов блеск, уходя за утёс.
Ночь и день в догонялки играли,
Уж не первый измученный раз
Вдаль смотря, и себя напрягали
Семь десятков измученных глаз.
Но дорога не знала предела,
Злоба власть над умами берет,
Брань в досаде с их уст полетела,
Проклиная тот страшный поход.
Только вот Ратибор, знай, идёт.
И дружина, уняв дюжий гнев,
Верит вновь в благодатный исход,
И летит их молитвы напев.
То ли небо сподобило рать,
То ли сами в упорстве щедры,
Через день уж сумели стоять
У подножья огромной горы.
Но как ввысь заберутся они?
Снова горесть залила чело,
Хоть и воины, но не орлы,
И, как птицам, летать не дано.
Но нажива почти уж в руках.
Каждый золота чувствует звон.
От высот испаряется страх,
Ум богатством несметным вскружен.
И верёвок летят удила,
Как паучье племя ползут,
И земля так ничтожно мала,
Смерть в неточности властвует тут.
Их немало к подножию пало,
Верно, кто-то заплачет по ним.
А другие все в ранах, устало
Все ползут по подножьям крутым.
Но конец неизбежен, и вот
На высокий забрались простор.
Мрачным видом своим предстаёт
Тёмный терем – дитя этих гор.
Все к воротам – раскинулись сами,
Сталь для боя спешат обнажить,
Чтоб для танца теней с колдунами
Она славно смогла послужить.
Но свирепых и страшных чудовищ
Не предстало отважным сынам.
А хранитель несметных сокровищ
Детским зовом явился очам,
Плачем нежной, любимой невесты,
Песней, что напевала им мать.
Взгляд родной и любимые жесты.
(Как на это с мечом нападать?!)
А своих видят с яростью лица,
Только раз и родным навсегда
С жизнью этой придётся проститься,
Под булатом померкнет звезда.
Хоть все чувства схоронены крепко,
Но как можно отдать на убой,
Вот и всё. Стяга сломлено древко,
И меж некогда братьями – бой.
Одурманен их разум и очи,
Скрежет, визг о смертельный металл,
Жизнь и так недлинна, но короче
Сделать час для них, видно, настал.
Смерть оскалившись им улыбнётся,
Облачая в последний наряд,
Глаз потухших легонько коснётся,
Тех, что больше уже не горят.
Все лежат бездыханно. Не встанут.
Страх и боль разошлась во сто крат.
Что за силы подобным играют?
(Чтоб на брата с мечом мчался брат!?)
Он остался один и смотрел,
И беззвучно глазами кричал,
Среди воинов преданных, тел.
Голос нежный, знакомый позвал:
"Ратибор, подойди же сюда.
Ты не властен уже изменить" -
Ему нежным потоком сестра
С уст лила слов протяжную нить.
"Вы хотели богатства себе?!
Ну и как, подходящий итог?
Ты же знаешь, что в этой борьбе
Сам сложить свою голову мог.
Не сейчас, но как злато нашли,
Чары жадности вас бы накрыли,
И забыли бы с лёгкостью вы,
Что когда-то все братьями были".
И сестра обратилась в песок.
Снова голос далёкий позвал.
Он откинул подальше клинок,
В терем темный безвольно шагал.
Загорелся огнями тот дом.
Только дёрнулся воин и сел.
Словно жил тем негаданым сном,
Словно жизнь он свою посмотрел.
Рядом резво играет волна.
Сон тот крепко его напугал.
С ним обняться подходит сестра,
Он, подумав, печально сказал:
"Ты прощай, я к другим берегам
По бушующим волнам уйду,
Только небу известно, что там
На чужбине безликой найду……"
менгулы* – вымышленное племя населявшее описываемый остров.