где в твоём зрачке отразится пахота
всклокочет презренное
и мизер подскочит затравленным аксолотлем
где зубоскалящие недра прозреют
и окончится север
где тысячеликая жажда заговорит как твои робкие подкидыши
где пустошь взойдёт над скрижалями вереска
и человек усмехнётся
надломится
двузначный усекновенный
там в судорогах твоих меловых предначертаний
прорастает веретено пороха
колокольчики сумерек неизведанны
и человек становится пастью
пастбищем безликого и белого
там в запрещённом море твоего безвременья
шушукаются мельницы и катафалки
плащаницы мимикрируют под стрекот и завывание
и полустёртые друзья возвращаются с неосознанных войн
отходные моления интеграла
расходятся лучами будто изверг и поражение
милое море
спрячь свои трепещущие серпы
даруй мне нуль как слепоту и благоговение
дай мне насладится своей молчаливой тёмной кровью
как предзимним волхвованием травы и медным милосердием восхода
сплетись человек
из сухожилий бритвы
кромешного катехизиса жертвенника и ризомы
сплетись из языка полузабытой погибели
из древесины неба
безрадостной умерщвлённой
сплетись из клёкота неясных наковален
полнящихся скипетрами барабанящих междуцарствий
сплетись человек
сплетись сплетись
человек
и ты как непророщенный бог схлопнешься
отсечённый ветряными поводырями
гневающегося и надзирающего миллениума
и плотность твоя будет измерена пустотой и хохотом
единогласно отвергнутая в статусе коралла и кристалла
и разъединятся тайнописи едва рождённого
вонзятся узкими свёрлышками в посмертие
нацедят сумрак и морок
истекая умалишённой пакостью глухонемого злодеяния
и словарь захохочет стиснутый
проклиная твой эллипсис
каркнет блуждающей солью
воцаряясь в гортани неизреченного серпента
выстрижет полночь
посреди твоих полонённых пастбищ
тогда я уже наконец пойму
что можно жечь длинный стебель
тогда я расплету дрожащее предзимье конницы
тогда я превращусь в кустик тёрна