Глупый француз. По рассказу А. Чехова.
Первая часть.
В трактир Тестова, раз, заходит,
Клоун из цирка братьев Гинц.
Генри Пуркуа. Был французом,
Позавтракать, он там, решил.
«Дайте мне консоме!» - попросит,
Он полового, сев за стол.
«Прикажете с пашотом – спросит,
Тот его – или без него?»
(Пашот – яйцо, сваренное без скорлупы в горячей воде.
Консоме – осветлённый мясной наваристый бульон)
«Нет, сытно слишком мне с пашотом…
Две, три гренки, пожалуй, дай…»
И в ожидании заказа,
Пуркуа стал там наблюдать.
Первое, что в глаза попало;
Благообразный полный был,
Какой – то господин, сидевший,
За столиком соседним там.
Блины есть он приготовлялся.
«Как много всё же подают,
В этих тут русских ресторанах!» -
Француз подумал, видя то:
Как сосед блины поливает,
Горячим маслом. «Пять блинов!
Разве один человек сможет,
Съесть столько теста?» - думал он.
Сосед же между тем помазал,
Блины икрой. Разрезав их,
На половинки. Проглотив всё,
Скорее, чем за пять минут…
«Челаэк! – позвал полового –
Подай ещё порцию мне!
А что за порции такие?
Подай десять, нет - пятнадцать мне!
Дай балыка… семги там, что ли!»
«Странно… - подумал Пуркуа –
Пять кусков теста съев, вновь просит!
Впрочем, знал феноменов тех.
В Бретани был Франсуа, мой дядя,
Съедал который на пари,
Там две тарелки супу. Также,
И пять бараньих же котлет…
Говорят, есть болезни также,
Когда много люди едят…
Не помнил, как тех есть названье,
Но, сколь людей сгубило, то»
А половой уже поставил,
Гору блинов соседу там,
С балыком, семгой две тарелки,
А господин уж водку пил.
Рюмку выпив, закусил сёмгой,
И принялся там за блины.
И к удивлению француза,
Словно голодный их глотал.
Француз подумал: «Очевидно,
Он болен… Неужели он,
Чудак этот воображает,
Что съест эту гору блинов?
Не съест и трёх кусков – желудок,
Его будет полон уже,
А ведь ему платить придётся,
За всю эту гору блинов!»
«Дай ещё икры!» – сосед крикнул -
Зелёного луку ещё ж!»
«Однако ж… половины нету,
Уже, горы этих блинов!»
Увидев, ужаснулся клоун….
«Боже, он и всю семгу съел?
Неестественно это даже…
Нешто, живот так растяжим?
Не может быть! Как растяжим бы не был,
Не может растянуться он,
Там за пределы живота. У нас бы,
За деньги выступал бы тот.
Боже, уже горы блинов нет!»
«Подашь бутылку Нюн… - сказал,
Сосед, икру там принимая -
Только погрей сначала ту…
Что ещё? Дай - ка мне, пожалуй,
Ещё там порцию блинов…
Да только поскорее…» - скажет,
Господин, сосед, Пуркуа.
«Слушаю… После блинов, – спросит,
Убегавшийся половой –
Прикажете что ни будь ещё?»
«Полегче уже что – ни будь…
Закажи порцию селянки,
По – русски с осетрины и…
И… и… Я подумаю, ступай же!»
Отправил полового он.
«Может быть, это мне всё снится?
Хочет господин умереть.
Нельзя безнаказанно съесть всё.
Да, да, он хочет умереть!
И это по лицу же видно,
Его грустному…» - думал так,
Тот уже изумлённый клоун,
Глядя, на господина там.
«И неужели той прислуге,
Не подозрителен уже,
Тот господин, что ест так много?
Не может быть» - думал француз.
Позвал Пуркуа полового,
И шёпотом его спросил:
«Послушайте, зачем так много,
Вы подаёте вон тому?»
«То есть, э... требуют – с они же!
Как же им там не подавать – с!» -
Сказал половой удивлённо,
Смотря на «странного» гостя.
«Странно, до вечера так может,
Сидеть и требовать еду!
Коль смелости вам не хватает,
Отказать. Власть зовите тут.
Метрдотеля позовите,
Иль полицейского тогда».
Половой ухмыльнувшись тут же,
Пожал плечами и ушёл.
Вторая часть.
«Дикари! Они ещё рады,
Что сумасшедший за столом,
Самоубийца сидит…. Может,
Столько на лишний рубль съесть!»
Ничего, что умрёт тут кто –то,
Была бы выручка лишь им!»
Так, этот француз возмущался,
Про себя, видя, что творят.
«Порядки, нечего сказать тут! –
Сосед ворчливо тут сказал,
К французу уже обращаясь,
Насчёт того, как подают –
- Меня ужасно раздражают,
Антракты длинные, что есть!
От порции до порций надо,
Изволь ждать целых полчаса!
Так аппетит пропадёт к чёрту,
И опоздаешь… Три часа ж!
А мне к пяти поспеть бы надо,
На юбилейный уж обед»
«Pardon, monsieur – побледневши,
Пуркуа обратился тут –
Ведь вы обедаете уже!»
«Не - ет… Какой же это тут обед?
Это завтрак… блины…не боле»
И тут селянку принесли.
Он налил полную тарелку,
Поперчив, начал ту хлебать.
«Бедняга – дальше ужасался,
Или он болен, что ни как,
Опасности в этом не видя,
Иль делает нарочно всё…
С целью уже самоубийства…
Боже мой, знай, что тут наткнусь,
На эту страшную картину,
Ни за чтоб не пришёл сюда!
Таких сцен не выносят нервы!»
И он стал с сожалением.
Лицо рассматривать соседа,
Чего – то ожидая там.
Что у того вот – вот начнутся,
Судороги. Что были там,
У дяди Франсуа в то время,
После опасного пари.
«Видно, что он интеллигентный,
Молодой, полный сил… к тому ж,
Пользу отечеству приносит,
Есть молодая и жена…
А судя по одежде, должен,
Богатым быть, довольным всем…
Но что же его заставляет,
Решаться на такой тут шаг?..
Не мог избрать он, неужели,
Другой способ, чтоб умереть?
Чёрт знает, думать даже страшно,
Как дёшево ценится жизнь.
Как низок я, бесчеловечен,
Сидя и не идя к нему,
На помощь! – Пуркуа подумал -
Его ещё можно ж спасти!»
К соседу Пуркуа подходит:
«Послушайте же, monsieur» -
И голосом вкрадчивым, тихим,
К соседу обратился он:
«Я вовсе не имею чести,
Знакомым с вами уже быть,
Но тем не менее, поверьте,
Что я ваш друг… хочу помочь…
Не могу ль чем ни будь помочь вам?
Вспомните, вы же молоды,
У вас жена, возможно дети…»
«Я вас не понимаю!» - тот.
Замотал головой сосед тот,
Тараща на него глаза.
«Ах, зачем скрытничать, поверьте,
Ведь я отлично вижу всё!
Вы так очень много едите,
Что… трудно не подозревать…»
«Я много ем?! - тут удивился,
Сосед. – Я?! Полноте же вам…
Как же не есть мне – он добавил -
Если я с самого утра,
Ничего ведь не ел?» Француз тут:
«Ешьте ужасно много вы!»
«Да ведь не вам платить за это!
Что же вы беспокоитесь?
И вовсе не ем я так много,
Взгляните – ем, я тут, как все!»
И Пуркуа тут оглянулся,
И посмотрев вокруг себя,
Он ужаснулся. Половые,
Толкаясь, бегали кругом.
И налетая друг на друга,
Носили горы тех блинов…
А за столами поедали,
Люди блины с семгой, икрой…
Ели с таким же аппетитом,
С бесстрашием, как ел и тот,
Сосед его благообразный,
И Пуркуа лишь тут вздохнул…
«О да, страна чудес» - он думал,
Из ресторана выходя –
Не только климат, и желудки,
Делают у них чудеса!
О, страна, чудная страна!»