По кругу налево, а хочешь направо,
Пять тысяч штакетин и двести столбов,
В тиши европейское прячется благо...
Охрана, замок электронный, засов.
В лесу за забором трава по колено,
Охотится ласка, мелькнула, как тень.
Внутри я чужой у посадок надменных,
где туй частокол и местами сирень.
Берёзы подстрижены, вихры под хиппи,
Пластмассовы камни и сосны в строю...
Безмолвны коттеджи к газонам, прилипли.
Легко у забора. Гляжу и стою...
Европа в Нахабино — мило, уныло,
по имени бабушек дети зовут …
Глаза бутафория нам заслонила,
тут ночи тихи и беспечно ползут...
Но друг перед другом сверкают машины,
С достоинством слуги (в руках поводок)
при редкой и модной, и лающей псине...
А мне удивительно и невдомёк...
Недавно увидел сбежавшую ёлку
из леса, растёт никого не спросив,
одна с непокорной, растрёпанной чёлкой,
в углу, среди злых и стрекучих крапив.
И каждое утро в лохматом тумане,
«Европа» спала, мы встречались тайком.
Никто не узнает о нашем романе,
по своему, росы утрём рукавом.
В дождливое утро пришёл напоследок.
...Подружки, как не было — грабель следы.
А в евро коттеджах ждут евро обеда...
Я молча стою, что-то не до еды...