ночь сырную Луны краюшку
неторопливо догрызёт.
лежит несмятая подушка.
но он сказал про всё... про всё.
он плавил в тигле твёрдость слова
и рифмы звучные ковал.
и вот глядит из-под алькова
непокорённый материал,
но бархатно кинжал блестящий
с застывшей кровью на клинке.
и он - открытый, настоящий.
и рукоять мокра в руке.